К удивлению генерала, на
воротах его ждали — один из Сорока пяти. Офицер представился де
Семаланом, рассыпался в извинениях, что капитан де Луаньяк
находится на других воротах: «Мы не знали, ваше высочество, через
какие ворота вы въедете в Париж»… Судя по всему, в Лувре полагали,
будто сначала он заедет в Лош. Потом королевский телохранитель
принялся уверять, что в Лувре его, как и положено, со всем
почтением будет встречать полковник, а пока надо торопиться, потому
что его величество заждался.
— Я понял, господин де Семалан,
— на такую предупредительность стоило ответить не меньшей
предупредительностью. — Как только я приведу себя в порядок, я
немедленно являюсь в Лувр.
— Нет-нет, ваше высочество, —
запротестовал на удивление смуглый гасконец, — его величество
распорядился не тратить время на такие мелочи. Он ждет вас прямо
сейчас!
Александр пожал плечами. Если
королю так хочется видеть его покрытого с головы до ног дорожной
пылью, как говорил Бризабмур — «В воинственном виде», да пусть
смотрит! А уж на чувства придворных ему и вовсе было наплевать.
Трудно насмехаться над обликом того, кого сопровождает сто
человек!
Лувр
показался Александру тесным, грязным и сырым, и он даже удивился,
почему с каждым разом королевская резиденция нравится ему все
меньше и меньше. В резиденциях Нассау и Эпинуа порядка было больше,
а дворцы в Брюсселе и Утрехте были наряднее, просторнее, а, главное
— чище! К хорошему привыкаешь быстро, а все остальное перестает
забавлять. Слава Богу, в резиденциях друга никогда не наблюдалось
луврского непотребства!
Полковник
швейцарцев и правда встретил его с почетом, а король действительно
изнывал от нетерпения. Он даже не смог достойно приветствовать
посланца брата и его регента, и, пропустив мимо ушей все слова
Александра, почти вырвал из его рук внушительный пакет и немедленно
отошел к столу. Взломал печать и торопливо прочитал красиво
оформленный пергамент. Придирчиво рассмотрел все подписи и печати,
а потом с облегчением выдохнул. Сел за стол, перечитал документы
уже спокойно и довольно улыбнулся.
— И что вы
теперь хотите, Бретей? Герцогство и пэрство? Надеюсь, вы понимаете,
что с моей стороны было бы неприлично награждать подданного моего
августейшего брата? — величественно проговорил он.
Александр
молча поклонился, чтобы скрыть насмешливую улыбку. Все было
ожидаемо. Как там говорил Сен-Люк? «Надоело каждый день слышать
вранье?» Еще бы не надоело!