— Да вы с
ума сошли, Бретей! — возмутился Генрих. — Судьбу Валуа может решить
только Валуа!
Александр
уже слышал эти слова, но сейчас они убеждали его еще меньше, чем
раньше.
— Именно
потому, что речь идет о Валуа, расследование должно быть особенно
тщательным…
Договорить
он не успел. Его речь прервали три громких хлопка, а потом из
амбразуры окна вышел королевский шут.
—
Очаровательно, граф, просто очаровательно! — насмешливо проговорил
он. — Подобное простодушие я не встречал даже у юного Клода де
Жуайеза — он несколько умнее вас.
Александр
де Бретей стиснул зубы. Этому человеку он отвечать не
будет.
— Ты только
погляди на него, Генрике. Еще пару лет в Низинных землях, и генерал
твоего братца и вовсе впадет в детство, — Шико обошел Александра
кругом, внимательно осматривая, словно боевого коня, а потом вновь
повернулся к королю. — А знаешь что, — проговорил шут и даже руками
всплеснул, словно ему в голову пришла прекрасная мысль: — а ты
разреши этому простофиле остановиться у Блуа, — проговорил он. —
При одном взгляде на его наивную физиономию, твой неверный кузен
наверняка устыдится и, наконец, признает свою вину.
— Шико? —
недоверчиво склонил голову к плечу король.
— Да-да,
по-прежнему твой Шико, — подтвердил шут. — Не бойся, Генрике.
Бретей стал слишком правильным, чтобы устраивать твоему кузену
побег. Правда ведь, Бретей?
Александр
понял, почему Жорж как-то сказал, что с удовольствием прикончил бы
королевского шута, но жаль — не может. Что ж, он тоже не поддастся
на провокацию. Спокойствие, терпение и выдержка.
— Я жду
ваших распоряжений, сир.
— Ну, я же
говорил! — торжествующе воскликнул шут, совершенно не смущаясь, что
вмешивается в беседу короля и регента соседней страны. — Солдатское
простодушие и прямота. Ты был прав, Генрике — сапоги, кираса и шлем
оглупляют. Выпиши ему пропуск. А то ведь сердце кровью обливается,
глядя на подобную доверчивость. Пусть лично посмотрит на предателя.
Уверен, тому станет стыдно.
Генрих
пожал плечами и уселся за стол. Набросал несколько
строк.
— Я
разрешаю вам, Бретей, входить и выходить из отеля Релингенов. Вам и
вашим людям. Семалан!
Офицер
Сорока Пяти немедленно отозвался на зов короля, молча выслушал
приказ и поклонился, готовый к действию. Александр тоже молчал —
слов не было. Зато когда за ними закрылась дверь, король живо
повернулся к Шико.