— Жандармам объяснишься! — Зло ответила хозяйка. — Убирайся,
чтоб ноги твоей здесь не было!
— Да вещи хоть отдайте! У меня порты вторые... да рубаха... да у
матери бельё... да пять рублей... да книга ещё про милорда!
— Я в окно твои пожитки выкину, — сказала Скороходова. — А
деньги удержу как возмещение ущерба моим нервам. Тебе твой милорд,
поди, больше заплатит за то, чтоб ты смуту мутил!
Тут дверь снова захлопнулась. Михаил бросился к расположенному
на лестнице окну, отворил его и на самом деле увидел, как его
одежда падает из окон на мостовую — прямо под ноги расхаживающим
туда-сюда голубым мундирам.
— Господа жандармы, поднимайтесь, он пришёл, он здесь! —
раздался крик хозяйки.
Чёрт возьми! Эта безумная не только почему-то вообразила, что
Миша — какой-то там нигилист! Она ещё и вызвала жандармов! Теперь
придётся как-то объяснять им... Да что объяснять-то?! Коржов ни про
каких нигилистов ни сном, ни духом. Скажет им, что это всё
ошибка... Но поверят ли?
— Не поверят. Бесполезно объяснять. Надо скрываться, — вдруг
раздался голос сверху.
Миша поднял голову и увидел на лестнице, ведущей на четвертый
этаж, уже знакомого ему странного господина с усами и в полосатом
костюме.
— Через минуту они будут здесь, — сказал тот, встретившись с
Коржовым взглядом. — Вы им ничего не докажете, будьте уверены.
— Что же мне делать?! — вырвалось у Михаила обращённое скорее не
к господину, а к себе самому.
— Убегать!
— Куда?!
— Наверх.
Снизу было слышно, как жандармы уже топают по лестнице.
— Там, на крыше, они оставили без присмотра свой дирижабль. Я
сам видел, — сказал господин. — Бежимте туда! Нас как раз двое,
чтоб управлять им!
У Миши была тысяча вопросов и тысяча возражений, которые надо
было бы предъявить полосатому господину. Но не было времени. Ни
говоря ни слова, он бросился вверх по лестнице за своим спасителем.
В два счёта они добежали до пятого этажа, выбрались на крышу,
коротко подосадовали над тем, что нечем закрыть люк, чтобы
задержать голубых мундиров...
А через мгновение уже со всей силы крутили педали, отшвартовав
голубой шар от специального приспособления, имевшегося с некоторых
пор на каждой столичной крыше.
Налегая на педали и осматривая столицу с высоты птичьего полёта,
Венедикт думал о том, что удача всё-таки на его стороне. Вон он,
царь Михаил — наконец, в их руках! В том, что скудоумная
квартирохозяйка поверит записке, где говорилось, что её жилец
Коржов состоит в опасном революционном кружке, были сомнения. В
лучшем случае она должна была выгнать «Коржова», а Венедикт
предложил бы ему переночевать у себя на квартире. Кто бы мог
подумать, что эта Скороходова не только купится, но и даже вызовет
жандармов! Ситуация вышла, конечно, рискованная, зато уговаривать
Михаила принять помощь не понадобилось. Теперь царь, получается,
обязан Венедикту своим спасением... и повязан с ним хищением
жандармского имущества!