— Ясно, отчего же не понять, — сказал «профессор». — Даже в
чём-то разделяю ваше мнение. Ещё Белинский писал о том, что России
нужно уважение хотя бы тех законов, которые уже есть. Ну так по
этим-то самым законам, Михаил Александрович, вы и выходите
государем! По указу Павла I трон после смерти Александра III должен
был наследовать его сын при наличии такового — ну, то есть, вас — а
не брат. Не Сергей. А Сергей — узурпатор.
— Сергей Александрович — законный император всероссийский, —
испуганно пролепетал Михаил, услышав рядом с именем царя пугающее
ругательство нигилистов.
— О, нет, Ваше Величество. Законный император это вы. А ваш дядя
Сергей незаконно похитил вашу корону, попирая все священные
устои.
Михаил взглянул в глаза Герману Александровичу. В них читались
азарт, игра, хитрость, усмешка. Остальное же лицо собеседника
оставалось непроницаемо спокойным. «Может, он из охранки? — подумал
Коржов. — Проверяет?». Вслух сказал:
— Издеваетесь, что ли?
— Отнюдь. Приучаю вас к титулу.
— Не надо меня ни к чему приучать! — разозлился Коржов. —
Скажите уже по-человечески: кто вы такие и что вам от меня надо?!
Какого лешего вы держите меня здесь, в плену!?
— Во-первых, не в плену, а под защитой. Не забывайте, Михаил
Александрович, о том, что вас ищет полиция: во-первых, по доносу
вашей хозяйки, во-вторых, за похищение дирижабля, а в-третьих, за
спасение Веры Николаевны, которую голубым мундирам не удалось
уничтожить. Так что вы, конечно, можете высочайшим указом повелеть
нам отпустить вас, но на вашем месте я бы так не делал: за
решёткой, поверьте, не весело.
— Были?
— Случалось.
— Так кто вы такие? Поляки? Очередные заговорщики, злоумышляющие
против царя-батюшки, я прав?
— Разве мы злоумышляем против вас, Ваше Величество? — подал
голос румяный парень из-за спины Германа Алексадровича.
— Если бы мы так решили, то вас бы уж не было, — мрачно
отозвалась немолодая «учительница».
— И почему это мы обязательно должны быть поляками? — обиженно
произнёс еврей.
— Чего мы хотим, так это благополучия для российского народа, —
высокопарно проговорил Герман Александрович. — Восьмичасовой
рабочий день. Страхование для рабочих. Пенсии обездоленным. Отмена
выкупных платежей и передача всей помещичьей земли в распоряжение
крестьянским комитетам с тем, чтобы быть отданной в руки людей,
которые её обрабатывают. Равные гражданские права для всех
сословий. Право голоса для каждого. Созыв постоянно действующего и
ежегодно переизбираемого Земского собора, который бы контролировал
деятельность министров в общественных интересах... Жизнь в
соответствии со справедливостью, а не сообразно с учением церкви и
бессмысленным старыми устоями. Вот, собственно, и всё.