Бороться с ними было чрезвычайно
трудно. В каждой верви по вооружённому заслону не поставишь, а пока весть до
города дойдёт, шайки уже и след простыл. Ищи ветра в поле.
Вот и не искали. Проще новую деревню
срубить или старую отстроить, нежели за десятком-другим степняков гоняться.
Опять же, в неволю эти шайки почти
никого с собой не угоняли, дабы подвижность не терять. Одно дело самим на конях
от погони уходить (награбленное на заводных навьючил и – айда!) и совсем другое
с пешим полоном. Хлопотно это. Хлопотно и опасно.
А раз люди дома почти все, то и
ладно. Заместо убитых бабы новых нарожают, а князь, глядишь, кликнет большой
поход – тогда за всё сразу и посчитаемся с погаными. Ежели, конечно, те завтра
сами не будут званы на союзную помощь против соседнего брата-князя.
В общем, не просто всё на Руси.
Как всегда. Живи, хлеб жуй, на ус мотай, товарища выручай, себя не забывай. А
там, как бог даст.
- Они с той стороны прискакали,
- Первуша Жердь показал рукой на за реку. – Под вечер. Главного Тугариным
зовут. Здоровенный, гад, на голову меня выше, а я, вроде, не малого роста.
По-нашему хорошо бает. Так и сказал. Я, мол, Тугарин по прозвищу Змей. Завтра
на закате чтобы куны приготовили. По десять со двора. Не будет – всю деревню спалим.
А пока только твою избу, чтобы дошло, что не шутим. Выноси добро, мы не звери.
И засмеялся, собака.
- Дали время собрать куны? –
удивился Ждан.
- Им быстрота важна, - пояснил
Алёша. – Налетели, застращали, полетели к другой верви. Потом к третьей. А если
каждый дом самолично переворачивать, много времени уйдёт.
- Так и есть, - подтвердил
Первуша. – К соседям они направились, в Луговое. Такая же вервь, как наша, пять
дворов.
- Откуда знаешь? – спросил
Алёша.
Первуша замялся, опустил глаза.
- Так мы сами им и сказали, -
подала голос жена Первуши. – Они давай пытать, какие сёла рядом да как далеко.
Мы отнекивались поначалу, а потом Тугарин хватил свекровь мою плашмя саблей по
голове. Та на землю упала в беспамятстве, а он сгрёб Машку за волосы и говорит,
- её уже не плашмя ударю, по-настоящему. Снесу башку девке, будет вам
подарочек. Ну, мы и рассказали. И про Луговое, и про Старый Бор, что на полночь
от нас.
- А куда деваться было? -
поднял голову Первуша. Алёша увидел, как в глубине его глаз всколыхнулась и
опала бессильная ярость. – Мать по сю пору лежит, встать не может, потолок с
полом у неё мешаются, не знаем, жива ли ещё останется.