- Теперь сабли и ножи, - сказал
Алёша.
Обряд повторился.
Закончив, Алёша бросил метёлку,
повесил на пояс опустевшую флягу и, словно отвечая на мысли Милована, подмигнул
друзьям:
- Я же Попович, верно?
Шаги на тропинке, ведущей к
капищу, послышались, когда полная луна поднялась над лесом, залила чащу и
поляну зыбким светом.
Ну, здравствуй, солнышко
мёртвых, подумал Алёша и подобрался. Не прячься за тучки, прошу, нам свет
нужен. Твой – в самый раз. Он устроился на удобной развилке в густой листве
самого мощного вяза, росшего в полночной вершине треугольника, который
образовывала поляна-капище, - как раз напротив группы камней с большим синим
посередине. Ровно семнадцать шагов до ствола, он измерял. До земли – сажень с
дюжиной вершков. Перед глазами всё, как на ладони, и спрыгнуть легко в случае
нужды.
На поляну вышла процессия из
нескольких человек. Во главе – седобородый и седогривый старик в длинной тёмной
холщовой рубахе до пят и посохом в деснице. За ним – две фигуры, закутанные в
тёмные же накидки так, что лиц не видно. Судя по росту и мелкой походке –
женщины. Каждая держит за руку ребёнка. Мальчика и девочку. Светловолосые, лет
четырёх-пяти, не больше. Оба в одинаковых рубашках до колен, босые. Идут молча
рядом со взрослыми. За ними – трое вооружённых рогатинами мужчин. Луков за
спинами не видать. Как и сабель, мечей и топоров. Однако на поясах –
немаленькие прямые ножи. Такими кабанов режут и свиней. Для человека тоже
подойдут.
Итого – четверо, не считая женщин
детей. Из них один старик, а остальные трое явно не воины – обычные мерянские
крестьяне. Ну, может, охотники ещё. В том смысле, что по своей охоте здесь. Или
не по своей? Ладно, по ходу дела разберёмся. А дело тут явно затевается
недоброе. Вон, детишек, к самому камню синему уже подвели, ставят рядом. Старик
вздымает посох к луне, бормочет что-то по-ихнему, по-мерянски, кланяется на три
стороны – ей-богу, вязам кланяется, не иначе! – разгибается, снова бормочет. По
всему видать, не зря князь нас сюда направил вызнать, что происходит. Ох, не
зря. Да и Савелий Фокич не соврал… Так. Мужики с рогатинами окружают камень с
трёх сторон. Женщины крепко держат за руки детишек. Те не вырываются, не
плачут, стоят молча, смирно. Опоены чем-то? Очень может быть.