Пропела тетива. Стрела
неуловимой тенью скользнула сквозь лунный свет и вонзилась в плечо одного из
мужиков, который сделал попытку сдвинуться в сторону и одновременно
приблизиться к Алёше.
- А! – заорал язвлёный,
хватаясь за плечо и выпуская рогатину. – Сука!
- Ага, - удовлетворённо заметил
Алёша, быстро доставая вторую стрелу и накладывая её на тетиву. – Русский язык
знаешь. Это хорошо. Скажи старому дурню, пусть нож бросит. А то я ему стрелу в
горло пущу. Богом клянусь, хоть это и грех. Богом клясться, я имею в виду.
Мужик сказал что-то
по-мерянски. Старик кивнул, показал Алёше нож и положил его на камень, рядом с
девочкой. После чего опёрся руками о колено, поднялся и начал что-то
выкрикивать, стоя к Алёше лицом.
- Кончай орать, - поморщился Алёша
и опустил лук, чуть ослабив тетиву. – Один хрен ничего не понимаю. Ждан, Милован,
держите всех на прицеле. Акимка…
Закончить приказ он не успел.
За спиной раздался треск и сразу же вслед за ним Акимка закричал:
- Сзади!
Не оборачиваясь, Алёша метнулся
к синему камню, на ходу перебрасывая лук в левую руку и правой выхватывая
саблю.
То, что сзади, чем или кем бы
оно ни было, подождёт. А вот мерянский колдун – нет.
Единственное, что успел сделать
старик – выставить для защиты посох. Но это ему не помогло. Свистнула острая
сталь, и верхняя часть посоха улетела в траву.
Вторым ударом Алёша рассёк
колдуну лицо. Сверху-вниз. Удар был не смертельный, но очень болезненный, уродующий.
Хлынула кровь из длинной раны, пересекшей правую бровь, нос и щёку колдуна.
Старик заорал, выронил обрубок
посоха, схватился за лицо и повалился в траву.
Алеша одним точным движением
вбросил саблю в ножны и обернулся, натягивая лук. Теперь он стоял на синем
камне – прямо над девочкой, которая оказалась у него между ногами.
Ствол вяза, с которого он
недавно спрыгнул, разошёлся. Как будто некий великан разорвал его вдоль, вынул
середину…
А вот и он - великан.
Существо, ростом не менее
полутора саженей, двигалось от вяза к Алёше. Шаг, ещё шаг, и ещё… На первый
взгляд, было оно скроено под человека и сбито-слеплено из дерева. Эдакий
ходячий идол. Только с вполне себе подвижными руками и ногами. Первыми он
размахивал вдоль своего бревнообразного тела (на концах шевелились, подобно
длинным уродливым пальцам корни-отростки). Вторые передвигал одну за другой с
каждым шагом приближаясь к центру поляны. Безглазая голова с широко распахнутой
пастью, утыканной белыми костяными зубами-иглами, медленно, словно на шарнире,
поворачивалась из стороны в сторону.