- Будешь Тристаном. Нравится
имя?
Новоявленный Тристан шевельнул
тощим хвостом и дёрнул ухом, показывая, что он, в общем, не против, но если бы
хозяин подумал ещё чуток, то он был бы ему благодарен.
- Ладно, - подумал Илья. –
Тристан – для особо торжественных случаев. В обычной жизни будешь Трифоном.
- Мяу, - сказал Тристан-Трифон
и благодарно лизнул ладонь хозяина.
Да, жизнь. Эта долгая жизнь,
которая вместила множество котов. Самое удивительное, что он помнил всех. Вот и
Тристана запомнит.
«Если, конечно, переживу» -
пришла мысль.
Последние годы она приходила
всё чаще, Илья с ней свыкся. Видать, и впрямь пришло время. Найти бы ещё того,
кому передать камень, и можно спокойно отходить к Богу. Никто не вечен. Даже
те, кому принадлежат малые части камня Чинтамани, «Сокровища мира».
Он встал, сунул ноги в чуни,
набросил на плечи овчинный тулуп, которым до этого укрывался, вышел на крыльцо,
скрипнувшее под тяжестью его тела.
Над Ростовом сияла тихая ясная
лунная ночь.
В такую ночь хорошо спать и
видеть вещие сны, подумал он. А я, вот, проснулся. Так что тебя разбудило,
старый ведун? Думай. Может быть, это важно.
Илья прислушался к себе,
посмотрел на полную луну, заливавшую Ростов своим вечным светом и уже хотел
было вернуться в дом, когда со стороны детинца залаяли собаки, и раздался сначала
отдалённый, но с каждым мгновением всё более явственный стук копыт.
Двое скачут, определил он.
Уж не случилось ли чего, и не
по мою ли душу среди ночи князь послал?
Илья ведал у князя Константина
Всеволодовича его богатейшим на Руси книжным собранием, а иногда, в особых
случаях, был востребован и как лекарь.
Последнее – крайне редко,
поскольку методы лечения, которые использовал княжий библиотекарь, вполне могли
быть расценены русской православной церковью как колдовство. Ссориться же с русской
православной церковью Илья не хотел. Он крестился под именем Илья двести с
лишним лет назад, когда князь Владимир Красно Солнышко повелел быть на Руси
новой православной вере. Окунался вместе с киевлянами в воды Днепра во имя
Отца, Сына и Святаго Духа. Кланялся и осенял себя двуперстно крестным
знамением, отрекаясь от сатаны и повторяя губами за священником слова молитвы
на знакомом греческом языке… Да, давненько это было. А кажется, словно вчера.