— Я навел справки, граф. В армии служит много ваших детей и племянников, большинство на южном фронте.
— Мы никогда не чурались сражения и всегда верно служили короне. — Годьянова посадили на гостевой стул, пока Артур занимал его хозяйское кресло.
— Почему же вы решили прервать славную традицию именно на мне? — озадаченно поинтересовался приручитель. — Ваши выходки отняли немало драгоценного времени, которое я бы мог потратить на спасение нашей страны от войны.
— Чтобы я служил подчиняющему? Не бывать этому! — внезапно выкрикнул потерявший самообладание каддэй. — Снова надеть на себя цепи, стать рабами, лишиться достоинства, как эта шлюха? И ради чего? Вы…
Артур в бешенстве вскочил и отвесил Годьянову увесистую пощечину. Из пальцев приручителя выступили огненные когти, оставляя глубокие ожоги. Его остановила Хетем, крепко схватив юношу за запястье.
— Я сама могу о себе позаботиться, — ледяным тоном произнесла каддэя.
— Да, прости. — Артур глубоко вдохнул и вернулся на место. К шокированному графу он обратился достаточно спокойно и даже вежливо. — Я прошу не оскорблять моего личного секретаря, баронессу и подругу.
— Приношу извинения, Ваше Благородие, мое поведение недостойно дворянина. — Сложно было сказать, являлось ли сожаление в тоне Годьянова искренним. Его душа пылала противоречивыми эмоциями.
— В общем, дело в том, что я приручитель. Вы ведь даже не выслушали меня, не узнали целей…
— К чему тратить время? — перебил его элементал. — Все очевидно, возродить империю подчиняющих. Я, ай…
— Не смей перебивать Его Величество! — Парыгин отвесил графу тяжелый подзатыльник, явно наслаждаясь моментом. Не каждый день он мог поднять руку на влиятельного дворянина.
— Капитан, осмотрите поместье, арестуйте всех и соберите в главном зале, — с раздражением приказал Артур. Он планировал управиться быстро, но со всеми этими церемониями ему грозила задержка, а ведь время дорого. Пока он расправляется с мятежниками, германцы и британцы собирают силы.
Юноша побарабанил пальцами по столу, подбирая правильные слова. Годьянов был одним из самых влиятельных каддэев, что он видел, ведь являлся главой древнего русского рода. Разбрасываться подобными кадрами в условиях надвигающейся мировой войны было преступной халатностью.
— Слушайте меня внимательно, граф. Включите логику, как единственный подчиняющий в мире я не могу возродить империю подчиняющих. Улавливаете?