"Нет, на хрен, у этих ребят есть определенный
кодекс". Хэп хлопнул его по шее, песок и пот смешались с грязью. "
Расслабьтесь, Ваше Высочество. Нам заплатят. Быстрое погружение,
немного песка в легкие, и к воскресенью мы будем потягивать напитки
со льдом в "Медовой дыре". Черт, я даже могу получить танец на
коленях от твоей мамаши".
"Отвали", - сказал Палмер, отбивая руку своего
друга.
Хэп рассмеялся. Он снова дал Палмеру пощечину и
замедлил шаг, чтобы поделиться с остальными очередной шуткой о маме
Палмера. Палмер уже слышал ее раньше. С каждым разом она
становилась все менее смешной и все более колкой. Он шел один,
молча, и мысли его были заняты развалившейся семьей, пот на шее
остывал под дуновением ветерка, собирающего песок, а ледяной
напиток в "Медовой дыре", по правде говоря, казался не таким уж
плохим.
2 • Пояс богов
Прибыв в лагерь, они увидели, что там горит высокий
костер, отблески которого поднимаются над дюнами и в танце теней
направляют людей к дому. Там их ждало мужественное воссоединение -
шлепки по спинам и прижатые друг к другу плечи, с которых при
каждом неистовом объятии слетал песок. Мужики поглаживали свои
длинные бороды, обменивались сплетнями и шутками, как будто давно
не виделись. Рюкзаки были сброшены на землю, фляги наполнены из
бочки. Двум молодым дайверам велели подождать у костра, пока
остальные направились к палаткам, разбитым между крутыми
дюнами.
Палмер был благодарен за возможность посидеть. Он
стянул с себя водолазный рюкзак и аккуратно разложил его у костра.
Подогнув под себя ноющие ноги, он сел и, прислонившись к рюкзаку,
наслаждался мерцающим теплом горящих дров.
Хэп расположился у костра с двумя парнями, с которыми
он общался во время похода. Палмер слушал их споры и смех, глядя в
огонь и наблюдая за тем, как горят поленья. Он думал о своем доме в
Спрингстоне, где срубить дерево и поджечь его было бы
преступлением, где угли затвердевшего дерьма согревали и провоняли
дома, где газ в трубах горел один день, а на следующий тихонько
задымил бы семью во сне. В пустоши такие вещи не имели значения.
Разрозненные рощицы можно было уничтожить. Случайных животных можно
было съесть. Журчащие родники били, пока не пересыхали.
Палмер придвинулся ближе к огню и протянул ладони.
Пот от похода, ветерок, мысли о доме остудили его. Он улыбнулся
вспышке голосов, смело пробившихся сквозь высокое пламя. Смеялся,
когда смеялись другие. А когда в животе заурчало, он соврал,
сказав, что проголодался. Правда заключалась в том, что у него было
очень плохое предчувствие относительно этой работы.