Многие из тех, кого мы всеми правдами и неправдами уговорили на
эту чертову бесплатную неделю, потом заказывали рекламу только у
нас. Через месяц наш продукт стал лучшим на рынке, отдел продаж
едва успевал печатать договоры, а в бухгалтерию пришлось срочно
покупать огромный шкаф — старый уже не вмещал вал поступающих
платежек. Начальники Начальниковичи теперь сами отсиживали толстые
задницы в моей приемной. Через год “Натив” переехал из спального
района в офис возле Садового кольца, у набережной Москвы-реки.
В отдел разработки Протасов перетащил ребят из предыдущей
конторы. Мы без пререканий назначали им зарплаты, которые он
называл. Вечерами, а иногда и с обеда на работе они резались в
“Контр Страйк”, так что мы будто бы превратились в дешевый игровой
клуб. Наушники парни использовали не всегда, так что звуки
выстрелов и взрывов изрядно оживили нашу офисную обстановку. Иногда
они все же отвлекались от борьбы с терроризмом на такие скучные
мелочи, как код, и с каждым следующим обновлением наш продукт
работал все эффективнее. Успевали они писать и неофициальные
программы, которые мы продавали как дополнительные услуги — в
договорах они описывались весьма туманно.
Я, конечно, могу часами разглагольствовать, какими
нечеловеческими усилиями удалось добиться такого блистательного
результата, но самому себе говорю как есть: особой моей заслуги тут
нет. Просто так вышло. Повезло.
Единственным, пожалуй, лично моим ценным приобретением оказалась
Акамэ — пятнадцатилетняя девочка с кошачьими ушками. Но о ней в
другой раз.
Как расцвет, так и финал "Натива" ко мне имеет мало отношения. Я
знал, что нашему вольному плаванию однажды придет конец. Мы стали
слишком питательной рыбешкой, чтобы нами не заинтересовались
настоящие акулы. Международный концерн со штаб-квартирой в городе
Дахау предложил владельцу “Натива” хорошую цену за компанию. Не
буду врать, не знаю, колебался ли он — человек, на благосостояние
которого мы работали все это время, хотя ни разу его не видели.
Екнуло ли его сердечко, когда он подписывал соглашение о продаже
немцам процветающей российской компании? Думал ли, какие перемены
вносит в жизни своих работников? Сомневаюсь. Если всем плевать,
почему ему нет? Так или иначе он нас продал.
И теперь нам предстоит узнать, есть ли жизнь после поглощения. В
желудке у настоящей акулы.