Сейчас, особенно в такое время наплыва большого количества
народа, можно было поживиться почти в открытую. Хозяин с хозяйкой
заняты общими проблемами: расселением, залом, кормежкой и постоем
животных, доставкой продовольствия, а кухней владели повар и
кладовщица. Кто куда потратил, что сварил и что рассортировал,
никому не было дела. Потом, когда закончится эта свистопляска с
празднеством, когда будут подсчитывать прибыли и убытки, тогда,
возможно, вскроются какие-то махинации. Но кухня всегда была табу,
потому что именно на ней и держалось все в трактире.
Целую неделю к трактиру, подъезжали телеги с продуктами и сеном
из ближних сел и деревень, заполнялись кладовые, погреба и
сеновалы, набирались единоразовые работники на конюшню, в прачечную
и уборщицы в зале, пополнялись ряды новыми горничными и
подавальщицами. На все это нужны были глаза и подсчеты. Всем было
некогда, все были заняты до предела. И на этом фоне я была вроде бы
и не у дел - мое место у помывочной с помоями. Но даже и сюда
хозяйка наняла еще двух девчонок лет по пятнадцать мне в помощницы,
так как посуды прибавлялось и прибавлялось. Отходов тоже. Теперь
дюжие дядьки, которые по вечерам служили при входе, смотрели за
порядком, и на конюшне, помогали выносить тяжелые бадьи с отходами.
В это время приехали и менестрели и даже циркачи. Слетались как
мухи на мед все, кто как-то мог заработать. Гостиничные номера были
заняты до предела, даже потеснили многих работников самого
трактира. Более-менее приличные комнаты срочно убирались, ставились
дополнительные спальные нары и лавки, освобождались комнаты даже
прислужниц.
Мара переехала ко мне. Так она сказала хозяйке, когда та решила
отжать мою комнату, а меня сослать на сеновал, потому что даже
чердак был приспособлен под ночевки. Там срочно сколотили полати
для двоих-троих ночующих.
Глядя на всю эту чехарду мне почем-то вспомнились слова
Толстого:
- Все смешалось в доме Облонских, - хмыкала я, укладываясь в
свою чистую постель.
Мара уже успела перебраться ко мне на широкую лавку, которую
сколотил для меня сторож. Там же она ночевала до тех пор, пока её и
еще двух подавальщиц не забрали в замок. При этом приказала хозяйке
на свое место в моей комнате никого не заселять.
- Возможно, мне придется изредка наезжать сюда, но спать я буду
здесь, - тыкала она на лавку в комнате.