Не знаю, почему тетя Маша не обращает внимания на то, что
разбила пол. Иногда так бывает – человек умный и хороший, но что-то
для него словно не существует. Возмущаться никто не хочет, ведь
телефон на этаже есть только у нее. Один из ее многочисленных мужей
работал на станции связи и провел. Давно этого дядю не видели, но
телефон остался, и соседи частенько ходят к тете Маше звонить. Она
не против и даже за, потому что очень общительная.
– Здорово, Вадим, – сказала она, – как жизнь молодая?
– Каникулы начались!
– Каникулы – это прекрасно, – кивнула тетя Маша, шагнула вперед,
раздробив ногой последний уцелевший кафельный квадратик и скрылась
на балконе.
7
Вот я и дома. В своей квартире. Я, папа и мама здесь уже пять
лет. Раньше с нами жил дедушка, но он недавно умер. У нас две
комнаты, обклеенные голубыми в цветочек обоями, балкон и большая
кладовка.
Одна комната – моя, другая – родителей, хотя папа (его имя –
Олег), в основном на кухне живет, приносит с работы чертежи,
раскладывает их на столе и полночи дочерчивает то, что не успел. На
заводе все не сделаешь, ведь отец трудится "на полторы ставки", то
есть как полтора человека, и ему за половинку несуществующего
сотрудника доплачивают. Поэтому папа смог исполнить мамину мечту –
купил ей большой цветной голограммный телевизор. Они, большие
телевизоры, мало у кого есть, разве что в квартире Артема. Там их,
правда, целых три, то есть по штуке в каждой комнате, и еще один,
уже маленький, японский, на кухне. Артемин папа (дядя Валентин),
приобрел его в капиталистическом валютном магазине "Березка" после
командировки в Америку. В советских такие не продаются, а дяде
Валентину за тяготы пребывания в США дали немного долларов.
Сейчас все телевизоры голограммные, без экрана. Других не
делают, и уже давно. Ящичек с проводами и лампами, похожий на
радио, и над ним голограмма привидением появляется. Четкая и
непрозрачная, как стеклянная картинка внутри старого телевизора.
Хотя выглядит не так солидно.
Телевизор в родительской комнате на самом почетном месте –
посередине мебельной стенки. В окружении книг и сервизов. В других
квартирах точно так же, даже шкафы и посуда одинаковые. А как им не
быть одинаковыми, ведь все по талонам в одном магазине
покупались.
Стенки привозят к нам из Чехословакии (это такая
социалистическая страна), они изготавливаются почти из дерева
(настоящее дерево перемалывается в опилки, которые потом обратно
склеивают в "дерево-стружечную плиту" (ДСП). Она как доска, только
хуже, и из нее делают всякие полки и дверцы. Почему нельзя сразу из
дерева, я пока не догадался.