— Простите, что расстроил вас, — привычно повинился Мир.
— Что вы! Я никогда не видела такой иллюзии, она настолько
убедительна, что… Я, наверное, выглядела как дурочка, как ребенок, особенно
когда понеслась спасать несуществующих рыбок! — От смущения Ника рассмеялась и,
вернув кувшин на стол, снова села на место.
Кажется, она покраснела до корней волос. Сделаем вид, что
это от жары. Ника снова приложилась к бокалу с компотом. Мир задумчиво смотрел
на нее, поставив локти на стол, и под его взглядом ей сделалось неуютно.
— Почему вы заявили, что я никакая? — перешла она в
наступление. — Да еще так, будто это комплимент! Вы хотели меня обидеть? Только
не надо сейчас говорить, что просите прощения, — вы объясните! Может, я не
настолько привлекательна, как Ани…
— Мы же договорились, что не будем постоянно припутывать
Аниту. Она, как говорят простолюдины, уже, наверное, икает без продыху.
Ника прыснула и пролила компот.
— Ох. Видите, вот, это вы виноваты, — выговорила она Миру. —
Объясняйте давайте, хватит юлить.
— Хорошо. — Мир поднялся и прошелся по комнате. — Если вы к
этому готовы.
— Более чем, — огрызнулась Ника, промокая мокрый подол
салфеткой.
Мир подошел ближе, наблюдая за ее усилиями. Потом положил
руку ей на плечо — его ладонь оказалась неожиданно тяжелой, — и по ткани платья
побежал крошечный уголек. Ника вскрикнула. Добравшись до мокрого пятна, уголек
зашипел и исчез. Платье высохло, и следа не осталось.
— Я напугал вас, простите. Следовало предупредить, что я…
— Так, прекращайте извиняться. Я задала вопрос.
— Я слышал.
— Еще бы вы не слышали! Знаете, для человека, который
заявил, будто мне нечего бояться в этом доме, вы ведете себя более чем странно.
Судя по вашему поведению, вам есть что скрывать.
Мир склонил голову, соглашаясь.
— Есть. Но я не стану скрывать. Я обдумываю, как
преподнести информацию, чтобы не напугать и не расстроить вас еще больше.
Ника сидела под его рукой ни жива ни мертва. Ей не хотелось, чтобы Мир убирал ладонь, о которой он, казалось, позабыл. Тяжесть на ее оголенном плече будто говорила, что он имеет право на этот жест, что он заявляет всем и каждому, кто готов слушать: Ника принадлежит ему.
Она совсем не знала Мира, его поведение представлялось ей противоречивым, и потому такие мысли пугали — но где-то в глубине, рядом с сердцем, от контакта с ним рождалась тихая и безмятежная радость: все идет ровно так, как должно быть.