Непривычная к слугам, Ника решила не дергать за шнурок и
никого не звать — сама высвободилась из платья и, с удовольствием облачившись в
ночную рубашку, влезла в кровать, растянулась под пуховыми одеялами. Небольшие
светильники под потолком постепенно притушили свет, но все же его оставалось
достаточно, чтобы Нике было комфортно.
Все, что с ней произошло, было невероятно, это просто не
укладывалось в голове. Ника пыталась сосредоточиться, но мысли расплывались,
утекали звонким ручейком, и, хотя она напоминала себе, что расслабляться не
стоит: она одна в незнакомом краю, в чужой вселенной — не хухры-мухры! — все ее
существо пело от радости. Отпуск там, где никто никогда еще не бывал! Приключения
с гарантией безопасности! Магия без конца и без края, сосредоточенная в
человеке, владеющем всеми стихиями сразу, — и нуждающемся в контакте с ней,
никчемной, «никакой», ничем не отличающейся от других, но очень везучей
девушкой! Целых три месяца чудес.
Хорошо бы получилось сторговаться, чтобы Мир не стирал ей
память. Она обязательно все запомнит и потом воплотит на экране. Этот
гипнотический голос, этот магнетический взгляд… А платье, которое вдруг
превратилось в живую волну! Для воссоздания этого эффекта можно будет,
наверное, подключить компьютерную анимацию.
Ника собралась было вести дневник и скрупулезно записывать
все волшебное, что будет происходить с ней и вокруг нее, но вовремя сообразила,
что записи вряд ли получится протащить с собой в ледяную воду заводи, куда она
по глупости — или по зову этой вселенной — занырнула.
«Дурочка, дурочка! — шептал ей внутренний голос. — Этот маг
выпьет тебя до донышка. Он уже начал отсасывать у тебя кровь. А может быть,
ползучий гад впрыснул тебе какой-то яд, который отнимает у тебя рассудок и
пьянит безо всякого вина, — и незачем подливать что-то в ягодный компот, если
наркотик уже у тебя в кровотоке. Ты смотришь на хозяина влюбленными
глазами, тебя приводит в восторг буквально все, что ты видишь. Но все это богатство,
вся эта учтивость — такая же иллюзия, как и рыбки в подоле твоего платья.
Сколько тебе лет, Ника, боже мой? Пора уже выйти из возраста сладких сказок на
ночь!»
Ника села, обняла коленки. С внутренним голосом у нее
издавна были сложные взаимоотношения. «Вечно тебе надо все портить, —
обратилась она к нему. — Почему нельзя немного порадоваться? И какие у тебя
будут конструктивные предложения, позволь узнать? Упор на слове “конструктивные”.
Немедленно бежать? Раскрыть ставни, свить из простыней веревку и бежать в
неизвестность очертя голову, хотя меня никто здесь не обижал — наоборот?»