— Благодарю, княже, — затрепетав ресницами, шепнула она. Губы
дрожали и не слушались, и Звениславка была рада, что смогла
выдавить хоть пару слов. Еще пуще она обрадовалась, когда из сеней
на крыльцо вышла знахарка. Едва посмотрев на князя Ярослава, она
повернулась к Доброгневе Желановне:
— Мне подсобить требуется.
Только тогда Звениславка заметила, что рукава на рубахе знахарки
были закатаны по локоть, ладони испачканы в крови.
— Славка? — требовательно позвала княгиня, и она вскинула
голову. — Ступай с Зимой Ингваровной, подсобишь ей.
Незнакомое, чужое имя резануло вслух. Оно звучало грубо, резко —
как и сама знахарка. Нынче она впервые услышала, как величают
знахарку по имени отца. В городище ее называли обычно госпожой. Обо
всем этом Звениславка успела подумать, пока бежала за женщиной по
сеням. А после они оказались в людской с ранеными, и времени на
рассуждения уже не было.
Знахарке подсобляли и теремные девки, и два холопа, но рук все
равно не хватало. Нужно было срезать вокруг ран одежу, таскать
воду, греть ее, промывать раны, смешивать целебные отвары, стирать
повязки, которых не хватало, уносить грязное тряпье… Сшивать раны
знахарка не доверяла никому, даже теремному лекарю, который ходил
за ней по пятам, не ведая, куда себя пристроить.
Кто-то из раненых стонал, кто-то сносил все молча, а кто-то и
вовсе был не в себе. Знахарка велела Звениславке запаривать
кипятком целебные травы и разливать отвар по глиняным горшочкам.
Показала, как следует отмерять травы, и велела крепко запомнить,
оплошаешь, мол, худо будет. И нынче Звениславка дрожавшей рукой
насыпала щепоть за щепотью и отчаянно боялась перепутать.
Она и не заметила, как в клеть вошел князь с воеводой. Навестить
раненых — первейшее для князя дело — так потом скажет госпожа Зима,
довольная, что Ярослав Мстиславич не оплошал.
— …потеряли четверых… — негромко говорил воевода князю на
ухо.
Вот он показался Звениславке старым: волосы да борода почти уж
все с сединой, лицо изрезано морщинами, выточено прожитыми зимами в
камень. Княжий воевода поправил застежку плаща на груди, и под
плащом Звениславка разглядела совсем простую рубаху без узоров али
красивой вышивки. Увидела бы она его в городище, никогда бы не
помыслила, что близкий князю человек. Токмо разве что воинский пояс
его выдавал: широкий, из крепкой, потрепанной временем кожи, с
мечом да двумя кинжалами в ножнах.