Горазд не шибко его слушал, все корил себя. Нынче во время сечи
он упустил князя из вида, потерял в налетевшей на них толчее. А
должен был — глаз с него не сводить, быть подле, смотреть, чтоб со
спины никто не напал! Когда парились в бане перед пиром, Горазд
увидел длинный глубокий порез у Ярослава Мстиславича под ребрами.
Князя ранили, а его рядом не было…
Князь отмахнулся, когда он подступился к нему со свежими
повязками: мол, рану обработать, перевязать. «Где рану ты увидел? —
сказал. — То лишь царапина».
— Глядя, гляди, — Вышата вновь пихнул его в бок, зашептал горячо
в ухо. — Княжна идет.
Княжна Рогнеда была красива: высокая, под стать взрослому
мужчине, темнокосая и темноокая, гордая, с толстым венцом из
серебра, в богато расшитых одеждах; она не шла, а величественно
плыла по горнице, высоко держала голову и не опускала ни перед кем
глаз. Влачился на два шага позади подол ее нарядного платья,
шелестели длинные рукава, что лебяжьи крылья!
— Не про тебя честь, — усмехнулся Горазд, наблюдая, как Вышата
едва не свернул голову, провожая взглядом княжну, идущую в женский
угол. Многие на нее смотрели, а вот Горазду Рогнеда Некрасовна по
нраву не пришлась, только кто ж его, отрока, спрашивал? Он и знай
себе, помалкивал. Учился у князя; тот много не болтал.
Княжна прошла мимо отроков и села за женский стол подле матери.
Горазд краем глаза увидел, как она скривилась и недовольно дернула
плечом, когда княгиня принялась ей что-то шептать на ухо.
Он потянулся и отпил из чаши хмельного меда. На пиру было и
вполовину не так весело, как на пирах в княжеском тереме у них на
Ладоге. Да и что нынче праздновать? Как угодили в западню? Как
напали на них и едва не изрубили?
Горазд слыхал, что говорили старшие кмети: мол, устроил это
молодший брат князя, Святополк Мстиславич. Кто еще в своем уме
решится напасть на княжескую дружину? Уж разбойники не совсем
потеряли разум, такое творить! Кмети говорили тихо; так, чтобы не
услышал князь. Он такие разговоры не терпел и строго спрашивал за
лживые наветы, но Горазд тоже мыслил, что, окромя Святополка
Мстиславича, некому такое учинить. О своих раздумьях он, правда,
помалкивал. Никто его и не спрашивал — отрок речей не ведет.
… отправленные вперед войска дозорные уже видели крепость князя
Некраса, когда вдалеке послышался топот лошадей. Почти тотчас
поднялась степная пыль, и они, идя против ветра, едва от нее не
ослепли. Видно было — на пару шагов вперед! Князь велел им сомкнуть
строй, лишь токмо заслышав вдалеке лошадей, и те, кто замешкались,
так и остались на том поле. Налетевший на них отряд был небольшим,
и они смогли отбиться, хоть и застали их врасплох, да и пыль с
песком застилали глаза…