— Идем-ка отсюда, — позвала ее знахарка, уводя прочь со двора.
Они обошли терем сзади и вошли с низенького крыльца для теремных
девок и холопов. — Есть у вас повязки для ранений? — деловито
спросила госпожа Зима, едва переступив порог клети.
Она окинула цепким взглядом слуг, обернувшихся на нее все, как
один, и хмыкнула.
— Вы бы глазели на меня поменьше и хоть рубах старых на повязки
нарвали.
Знахарка прошла в самый дальний угол, поставила на лавку свою
тяжелую ношу и села рядом сама.
— Принеси-ка мне чего-нибудь холодненького, — велела она
стоявшей рядом Усте.
Перепуганная девчонка переводила вопросительный взгляд со
знахарки на старших слуг, пока одна из них не кивнула, и Устя мигом
скрылась с глаз, побежала в погреб. Госпожа Зима погладила свое
обручье и довольно усмехнулась.
Под взглядами слуг Звениславка потопталась еще немного у самого
входа в клеть и вышла в сени. Ей нечего было делать в людской, и
она вернулась на половину, где жила княжеская семья. Она не успела
переступить порог горницы, когда на нее со звонкой оплеухой
накинулась княгиня Доброгнева.
— Где тебя носило?! Я велела тотчас воротиться!
Вскрикнув, Звениславка отступила на шаг назад и прижала ладонь к
пылающей щеке. Она почувствовала под пальцами кровь: княгиня
поцарапала ее перстнем. Доброгнева Желановна замахнулась второй
раз, и Звениславка против воли зажмурилась, шагнув назад. Она
уперлась лопатками в теплый деревянный сруб, но удара не
последовало, потому как со двора донесся громкий зычный голос
десятника:
— Открыть ворота!
Княгиня обернулась и опустила руку. Поглядеть, что случилось,
вперед матери выскользнули из горницы близнецы. Рогнеда мазнула
беглым взглядом по Звениславке, посмотрела на мать и, дождавшись ее
кивка, поспешила за братьями. Они остались в горнице вдвоем, и
Звениславка услышала тяжелый вздох княгини.
— Щеку-то утри, — бросила она ей, прежде чем выйти в сени.
Звениславка всхлипнула, только когда тетка скрылась в сенях и
уже точно не могла бы ее слышать. Она провела ладонью по щеке, и на
той остался алый след. Царапина, должно быть, глубокая. Со двора
усиливался шум, и она слышала незнакомые прежде голоса — грубые,
гортанные.
Она вышла из горницы, прошла через сени, едва не столкнувшись
там с чужими воинами.
— Сюда, сюда несите! — из людской половины терема по длинным
сеням к ним спешила знахарка. Она махала рукой, привлекая внимание
дружинников.