Прятаться дальше бессмысленно. А ведь я честно хотела не вовлекать старика в свои неприятности! Встаю, откинув крышку ларя, и виновато смотрю вниз. Осматривает меня скептически. Потом переводит взгляд обратно на пробитую пулей стену, на кровавые потеки на полу, не до конца промытые вызванной полицейскими перепуганной уборщицей, на опечатанную дверь моей квартиры.
— Все видела?
Киваю.
— С тобой-то все в порядке?
— Да. Я… цела.
— Это главное. Вылезай. Пошли, покормлю тебя. Давно ведь, небось, сидишь там…
Вылезаю, забираю с подоконника Кота и плетусь следом за своим соседом в его квартиру, а потом и на его кухню. Он первым делом ставит на плиту чайник. Никаких новомодных электрических Александр Дмитриевич не признает. Говорит: не кипяток в них, а так, фигня какая-то. «Только на открытом огне воду для настоящего чая кипятить надо». Потом лезет в холодильник и выкладывает на стол колбасу и сыр. Режет хлеб. Все это время я сижу пригорюнившись и подпирая рукой щеку.
— Ты не молчи, Алена, красота ты моя. Рассказывай. Да с подробностями.
Вздыхаю и принимаюсь говорить. Повествую — как велено, с подробностями! — и про смску, и про визит четверки чернявых мужиков, и про Волкова, появившегося ниоткуда и исчезнувшего в никуда, и про полковника Северского, который оказался един в двух лицах…
— Интересное кино… — тянет задумчиво Александр Дмитриевич и пододвигает мне здоровенную чашку с исходящим паром чаем и тарелку с бутербродами.
Потом встает, вынимает из холодильника пакет молока и наливает угощение и для моего мудрого кота. Я принимаюсь жевать, он — урчать и одновременно лакать, а Александр Дмитриевич садится, чтобы поразмыслить:
— Стало быть, смску ту тебе твой Волков прислал…
— Больше некому.
— Значит, будем считать, что он на твоей стороне.
— Будем, — киваю беспомощно. — А кто не на моей?..
— А вот тут разобраться надо. Южные гости — враги. Тут все просто. Полицейские… С ними неясно. Этот раздвоившийся Северский… Да… Сюжет закручен туго. Прямо как в книжке твоей этой, — указывает подбородком на приткнувшееся на углу стола мое последнее творение.
— Прочли?
— Прочел. Лихо… Лихо… Если б не такое количество этой вашей бабской «асисяй», прости господи, так вполне себе крепкий детектив…
— А мне без «асисяй» скучно писать.
— Скучно ей… Теперь вот зато повеселишься по полной. Если жива останешься… Как бы нам с тобой на этого самого Волкова выйти?