Танк кивнул, побежал, высоко поднимая колени. Делал пацан все
верно — ровно держал туловище, смотрел прямо перед собой и, судя по
всему, был отлично обучен. Я тоже тотчас включился в упражнение,
вдыхая воздух через нос и выпуская ртом, напитываясь кислородом без
всяких головокружений. На следующем круге мы перешли на гусиный шаг
— спина прямо, колени согнуты. Вот тут уже тело среагировало — с
непривычки мышцы начало печь и пощипывать, но критичного ровным
счетом ничего, обычная реакция на нагрузку. Однако, едва мы
закончили круг, тренер снова засвистел.
— В обратную сторону чешем, молодежь! Еще круг, разворачиваемся
и по-ошел!
Попотеть пришлось, причем не только мне. Гусиный шаг назад
требовал отличной координации, которой у меня-то и не было пока.
Вот так и вышло, что примерно на середине второго круга, на
повороте, меня занесло спиной в ринг, и, больно стукнувшись
копчиком, я завалился на пол. Ни хрена смешного, но пацаны заржали
хором, пока я пытался подняться из унизительного положения жучка
кверху лапками. Тренер, как и обещал, никаких поблажек не давал,
останавливать остальных не стал, а на мое падение не обратил
внимания. Да я ведь и не просил поблажек, так? Стиснул зубы,
присел, выровнял спину и бросился догонять. Подъем коленей и теперь
вот гусиный шаг разогрели мышцы ног и улучшили кровообращение. Тело
слушалось уже куда лучше.
Когда Танк закончил круг, тренер отдал команду делать
приседания, чтобы следом начать прогревать мышцы спины. Я, кое-как
добредший спиной и гусиным шагом до группы, подключился на счет
три, когда пацаны уже на четвертый повтор заходили.
— Четыре! — тренер считал. — Сгибаемся, чего ты как в жопу
раненный, Сыч, тебе говорю! Вот так!
По-хорошему, надо б догнать группу и выйти из роли отстающего,
которую я по определению не признавал. Ну и, чтобы не плестись в
хвосте, я начал приседать с двойной интенсивностью, догнав
остальных на счете восемь. Вообще это всё разминка, которую делаешь
на автомате и на опыте, даже не заморачиваешься упражнениями.
Нагрузки-то толком нет. Но на приседаниях я хорошо почувствовал,
как начало сильнее печь мышцы, да и дыхалочка как-то зашалила,
зажила сама по себе. Поэтому на двадцатом повторе я уже покрылся
испариной и стискивал зубы. Дыхание бы хоть перевести, но тренер
явно думал иначе.