- Надо, чтоб тебе нравился.
- Да уж это пустое. Лишь бы заботился да не бил.
- Бить станет – только скажи…
Никита Петрович потянулся и с нежностью погладил любовницу по
спине. Девушка задумчиво покусал губки:
- Ой, батюшка… Ты и впрямь, как я попрошу, сладишь?
- Сделаю! Слово даю. А Бутурлины слов на ветер не бросают!
Привстав на ложе, молодой помещик горделиво выпятил грудь,
словно находился сейчас на государевом войсковом смотре, а не в
кровати с молодой да красивой девкою. Впрочем, помещиком Никита
Петрович был не злым, можно сказать, добрым, и людишек своих
никогда зря не тиранил.
- Я вот что думаю, милостивец, - прижившись к широкой груди
любовника, тихо протянула девчонка. – Ты меня на сторону не
продавай. Господин ты хороший, добрый. А коли замуж – так за Федора
Хромого отдай.
- За Федора? – помещик искренне удивился. – Так он же вдовец, да
и тебя старше намного.
- Ну и что – вдовец? – сверкнув глазищами, хмыкнула дева. – Зато
он сапожник добрый. И дом – справный, и… А что хром да стар – так
это пустое. За кого мне у тебя, господин, выйти-то? Ну да, глянутся
парни… некоторые. Так они скоро с тобой в поход уйдут… да там и
головы сложат во славу государя нашего! Ведь может такое быть?
- Может. Вполне. На то и война.
- Ну, вот. Так что уж лучше – Федор, - Серафима прикрыла глаза,
размечталась. – Выйду за Федора, будет он меня холить да лелеять –
сам про то говорил.
- Иди ты! – шутливо шлепнув девчонку по ягодицам, весело
рассмеялся помещик. – Так он уже к тебе подкатывал?
Красавица дернулась, повела белым атласным плечиком:
- Ну, а чего ж? Иль я не пригожа?
- Пригожа, пригожа, - пряча улыбку, успокоил Бутурлин. – Уж
этого не отнять. Однако же…
Никита Петрович неожиданно замолк, и Серафима продолжила за
него, в милой порочности своей прекрасно осознавая, что именно
хотел сказать барин. Тряхнув головой, сверкнула очами:
- Хочешь, господине, сказать, что не девственна? Ну да, не
девственна. Прошлолетось на сенокосе с парнями повалялась, чего ж.
Однако ж нонче не старые времена!
А вот в этом дева была права, права полностью! Чай не дворянка,
не боярышня – на что ей девичья честь? Среди крестьян потеря
девственности особым недостатком не считалась, да и женщину с
ребенком молодому парню в жены взять – не позор. Главное – чтоб
понесла, чтоб детей нарожала. А вот, ежели без детей, тогда – да,
тогда – труба дело.