3.
Плохо было то, что, живя здесь на хуторе, никто из родителей не
обеспокоился никакими документами. Здесь-то понятно, они не
особенно нужны, а вот там, в селе, а тем более в городе, наверняка
могут понадобиться. Разумеется, я перерыл все сундуки, отодвинул
все образа, постарался добраться везде, куда обычно кладут подобные
вещи, но увы, единственный документ, который я смог разыскать,
говорил о том, что последний выдан Пантелею Сидоровичу Волкову,
уроженцу села Нижний Вилюй 1793 года рождения. Принадлежащий, судя
по всему, моему прадеду. Даже если взять его с собою, вряд ли
кто-то поверит, что я так хорошо сохранился. Больше никаких бумаг
не нашлось. То есть абсолютно никаких, за исключением небольшого
карманного Евангелия, и тех книг, что стояли на одной из полок, под
образами, по которым я учился читать. Правда нашлись советские
деньги в количестве пяти тысяч совзнаков, и пяти червонцев. С одной
стороны, вроде бы и немного, но где-то я читал, что средняя
зарплата в это время как раз укладывалась в эти суммы, поэтому,
решил взять их с собой.
Плохо, что не было хлеба. Мука, разумеется, присутствовала, но
мне хоть и досталась память предшественника, как делать из нее хлеб
он просто не знал, да и учитывая его возраст на сегодняшний день
это было нормальным. Я, конечно, попытался, что-то сообразить,
намешал часть муки с водой, добавил туда чуточку соли, пару
найденных в курятнике яиц, раскатал в лепешки и попытался запечь.
Ну, что-то напоминающее толстый лаваш, местами не пропеченный у
меня в итоге, получился. Мне даже понравилось. В прошлой жизни я
этим просто не занимался никогда. Да и имея жену пекаря, даже не
задумывался об этом. Но, так или иначе, что-то похожее на хлеб у
меня получилось. Во всяком случае, большого отторжения эти лепешки
не вызывали. В нижнем погребе, который действительно оказался
ледником, нашел висящую на крюке тушу коровы. Именно тогда я и
вспомнил, что ее зарезали как раз перед поездкой отца на рынок.
Буренка была уже старой, и молока у нее не было, поэтому и было
решено зарезать ее на мясо, а отец должен был купить и привести
молодую, по возможности нетель. Но как видно не срослось.
В тот же момент вспомнилось и о том, что в закуте, в дальнем
конце двора жила пара свиней, там же обитали куры в количестве
двадцати штук, а у отца имелся молодой мерин, приобретенный в
позапрошлом году. Единственное о чем не помнилось совершенно, так
это о собаке, зато вспомнилась недовольная рожа дядьки Прохора, и
его злое ворчание: