Спасибо первым секретарям Чернобыльского и Полесского районов А. Амелькину и Н. Примаченко. Чернобыль дал два с половиной килограмма йодистого калия, а Полесское – девятьсот упаковок сайодина, итого двадцать три тысячи доз. С учетом того, что было в городе, профилактику провели. Конечно, лучше бы ее было сделать пораньше! Оптимально, чтобы дома у каждого, кто проживает рядом с АЭС, были йодистые препараты. Но этого не было. Мало того, их даже не было на складе в достаточном количестве! И никакими нормативами это не было предусмотрено. И, наверное, не предусмотрено и сейчас.
День катился к вечеру. Больных становилось все больше и больше. Пришлось принять тяжелое решение: выселить больных из других отделений больницы – хирургии и наркологии. Число госпитализированных перевалило за восемьдесят. Часов в восемь вечера меня вызвали в горком партии к В.Г. Маломужу. Через несколько минут я подбегал к зданию исполкома. Обширная стоянка перед Белым домом была буквально забита легковыми автомобилями: «Волги», уазики, «Жигули», «Москвичи» самых разных цветов и назначений. Тут были и патрульные машины, и машины сопровождения с двумя и тремя мигалками, черные «ГАЗ-31» и «ГАЗ-2410» – машины руководства, в общем, стало понятно, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
На третьем, горкомовском, этаже Белого дома было неожиданно многолюдно. В рекреации группой стояли подполковники, полковники и несколько генералов, которые говорили между собой, часто оглядываясь то на двери приемной, где в кабинете первого секретаря расположился председатель Правительственной комиссии, то на дверь с надписью «Секретарь горкома А.Н. Вишнякова», где еще кто-то заседал. Бросалось в глаза почти полное отсутствие младших офицеров и рядового состава.
«Кем же генералы и полковники командовать будут?» – подумалось мне. Я открыл такую знакомую мне дверь в кабинет А.С. Гаманюка. На большом столе для заседаний была разложена карта, над которой склонились два офицера в морской форме. Они о чем-то негромко говорили, водя по карте карандашами. За приставным столиком сидел В.Г. Маломуж и что-то писал в дневнике. Возле окна с сигаретой стоял рослый и плотный генерал-полковник с Золотой Звездой Героя Советского Союза на груди. Я бодро переступил порог, но, увидев все это, невольно оробел.