Кот заурчал пуще прежнего, как бы
извиняясь.
Сняв ботинки, я завалился на
кровать.
Интересная получается картинка.
Тварь из Пустоши, явно обладающая магическими способностями,
непостижимым образом привязалась к моей ауре и считает своим
хозяином. Вряд ли котоморфы встречались с людьми до начала
экспансии. Врата открылись сравнительно недавно...
И что за маскарад с котом?
Эта хрень умеет превращаться во что
угодно.
На человеческих форпостах, конечно,
встречались домашние животные. Коты, собаки. Некоторые вахтовики
обживались до такой степени, что заводили живность покрупнее — кур,
свиней, кроликов. Но чаще всего провизия доставлялась через Врата
на Мобильных Крепостях. Причём снабжение было налажено неплохо —
фрукты овощи, колбасы, крупы и макароны, замороженная рыба...
Заглянешь в лавку Карагая — и не найдёшь десяти отличий от
какого-нибудь провинциального магазинчика. У нас, кстати, старпом
держит хомяка. Пунктик у него такой...
Вопрос в том, откуда хищник Пустоши
знает наших котов.
И как давно эту тварь держат в
клетке.
— Что ты такое? — сказал я,
поглаживая за ухом своего нового питомца. Котяра выглядел сытым и
довольным, лежал у меня на груди и мурлыкал, хитро поглядывая
сиреневым глазом.
Стоп.
Почему сиреневым?
У котиков разве не жёлтые глаза?
Точнее — медные. У сиамских дымчато-голубые, но это
одна-единственная порода. Сиреневых ни у кого не видел.
Животное радовалось.
Примитивный эмоциональный фон, но я
его ощущал. А ещё непостижимым образом чувствовал силовые
напряжения, когда зверёк перекачивал потоки энергии в бою. Как по
мне, нехило перекачивал для такого тщедушного тельца. Надо бы
побольше разузнать об этих котоморфах. Чем питаются, повадки,
пределы возможностей. Если уж держать при себе такого питомца, то
использовать его по максимуму.
Время размазалось, перестало
существовать. Я даже малость вздремнул... И вскоре был разбужен
лязгом металлической задвижки.
Дверь в мою импровизированную камеру
со скрипом отворилась.
— Заключённый, на выход.
Голос показался мне смутно
знакомым.
Спускаю ноги с кровати. Котоморф,
недовольно мяукнув, спрыгивает на пол. В дверном проёме нарисовался
дружинник с резиновой тонфой у пояса. За плечами дружинника —
старпом «Селенги» Максим Рылеев.
— А ты здесь неплохо устроился, —
ухмыляется старпом. — Всё, свобода, брат.