Он меня удивил. Это был даже не
перекрёсток, а небольшая круглая площадь с клумбой посередине. В
клумбе росло толстенное дерево, а вокруг стояли скамейки. Поскольку
был уже вечер, на некоторых отдыхали люди – в основном, молодёжь,
девушки и парни. Я заметил лишь одну старушку, которой прислуживал
худощавый фрорри.
Выглядело всё на удивление прилично.
Я даже забыл, что нахожусь в чужом мире, среди малозаселённых
Ветреных Равнин.
– Старый Дуб, – прокомментировала
Норра. – Старики зовут его Беличьим, но белок здесь отродясь не
водилось. Так что для нас он просто Старый.
– Симпатично, – ответил я.
– Мне тоже нравится. Мррр! Так и
тянет забраться в крону, полазать по этим древним ветвям...
– Нельзя?
– Сам видишь, как тут относятся к
нашим. Будь мой отец хоть трижды айм-рома, всё равно ведь погонят,
словно простую кошку. К внешнему виду привыкли, и на том спасибо.
Хоть пальцем больше не тычут. Фррь!
– А раньше тыкали?
– Тебе туда, – сменила тему Норра. –
Налево. А я пойду прямо, в гостиницу. Надо всё же привыкать к
вашему обществу, к вашей цивилизации. Пожить тут немного,
приспособиться.
Она, не прощаясь, пошла вперёд.
– Стой!
– Что ещё?
– Это... спасибо! Я не знаю, что бы
без тебя делал. И как благодарить не знаю.
– Переоденься сначала. Для Равнин
твой вид сойдёт, но городские не оценят. Сам видишь, как тут всё
приличненько.
– Надеюсь, ещё увидимся!
– Ха! – вырвалось у неё.
И Норра побежала. Поднимая облачка
пыли, под недоверчивые взгляды горожан, она обогнула Старый Дуб и
исчезла в дверях гостиницы. Первый этаж был каменный, второй –
деревянный. Я какое-то время топтался на перекрёстке, потом
двинулся налево.
Здесь я дорогу более-менее помнил.
Да и заблудиться было невозможно. Двухэтажные дома сменились
одноэтажными, жилыми, а минут через десять я вышел к арочным
воротам. "Поместье Толлов" – значилось на вывеске.
Охраны не было, и я без проблем
вошёл внутрь.
Там меня встретил обширный и весьма
приличный сад. Кусты, цветы, беседки, аллеи, тропинки – не хватало
только журчащих фонтанчиков и ярких тропических бабочек. Птицы,
правда, были. Те самые "джазовые соловьи", которых я приметил,
выбравшись из пещер. Щебетали они, как правило, по двое – одна
выводила ритм, вторая играла соло. Выходило потрясающе. Я решил,
что это некая разновидность брачных песен.