И рассказал, что позавчера у них
заболел один подросток, славный четырнадцатилетний сирота, которого
здесь все любят. Просто вернулся, рухнул спать и вот уже третьи
сутки ничего не ест, не встаёт с кровати и ни с кем не
разговаривает. Поначалу был жар, но его удалось сбить. Первую ночь
он бредил, перебудив весь барак: нёс бессвязную чушь про крыс,
тайник и убийство друга.
Я мысленно улыбнулся. Лейнорр – это,
конечно же, Ленни. Его полное имя. И что он так сильно
испереживался по поводу моего "убийства" – хороший знак. Значит,
совесть у него всё-таки осталась. Но проучить подлеца всё же не
помешает.
И как всё удачно сложилось! Не надо
бегать по питовской территории, выискивая Ленни по кустам, баракам
и столовым – он сейчас на собственной койке, и эти двое меня туда
отведут.
Конечно, я согласился посмотреть
больного.
Мы вошли в барак – никого кроме
Ленни там не было. Он лежал у дальней стены, свернувшись в клубок,
и тихо сопел. Не встал, не обернулся и ничего не произнёс – разве
что лениво повёл ухом, когда скрипнула дверь.
– Вот, – сказал фрорри постарше. –
Вот.
– Хорошо, – кивнул я. – Оставьте
нас. Я сделаю всё, что смогу.
– Но... – запротестовал рыжий.
– Спасибо вам, – черноухий взял
своего товарища за плечо и повёл к выходу. – Спасибо, что
согласились.
– Я сделаю всё, что могу, – повторил
я старческим голосом.
Потом дождался, пока мы с Ленни
останемся наедине. Дверь захлопнулась, звуки с полей затихли.
Только в грязном окне жужжала муха, да где-то под полом шуршали
мыши.
– Ну-с, – произнёс я.
Ленни не ответил.
– Духи не зря повели меня этой
дорогой. Давай посмотрим, что там с тобой. Простудился? Неудачная
любовь? Съел больную крысу?
– М-м-м... – застонал Ленни.
Я дотронулся до его лба. Жара не
было. Потрогал руки, прислушался к дыханию, но никаких странностей
не заметил. Подросток выглядел здоровым. Его хандра была явно
психической природы. Ещё бы: не каждому даётся убить друга и
остаться прежним.
– Так, так, так. Дай-ка старый
бродяга тебе погадает. М-м-м, что тут у нас есть? О, древесные
линии...
Я уставился на столб, подпирающий
крышу. Он был квадратным, грубо отёсанным, с отчётливо
просматривающимся узором древесины. Я провёл по одной из линий
трясущимся пальцем:
– Оммм... оммм... оммм...
Ленни рассеянно обернулся – я
заметил это краем глаза, не отвлекаясь от столба.