Ну, хватит о грустном. Здесь куда более важные вещи
вырисовываются. В частности – что конкретно делать с той частью
старшины, которая поставила на шведов и будет гнуть эту линию до
последнего? Самый лучший вариант в моём случае – дать им важные
поручения. Желательно, вдали от себя любимого, чтобы в час «икс»
они не мельтешили на горизонте. А тех полковников, которые в нашей
истории ушли к Скоропадскому после камингаута гетмана, наоборот,
приблизить и держать при себе. Такое мимо Орлика точно не пройдёт,
сколько бы работы я ему ни дал, потому для Пилипа заготовил
английскую поговорочку: «Держи друзей близко, а врагов ещё
ближе».
Он обязан верить, что я абсолютно лоялен Карлу. Иначе мне в
самой ближайшей перспективе светит нож под ребро. Уж кто, кто, а
Пилип прекрасно знает изменчивую натуру Ивана Степаныча. Потому
письма, которые мне сейчас придётся – по возвращении в хату –
написать, не должна увидеть ни единая живая душа.
«Перехватят Кочубея с твоим письмом – и мы оба пропали, – тут же
напомнил о себе Мазепа. – Подумай, Георгий. Семь раз подумай,
прежде чем за перо и бумагу возьмёшься».
«Кто не рискует, тот не выигрывает, – я подпустил в свой
мысленный голос издевательские нотки. – Ты хоть понимаешь, что
Кочубею на слово никто не поверит?»
«Да пусть бы его казнили!»
«Знаешь, между ним и тобой я выбираю его. По крайней мере, он
пошёл до конца, даже зная, чем это ему грозит. А ты… Как-нибудь по
свободному времени я тебе выскажу всё-всё, что думаю на твой
счёт».
Иван Степаныч счёл за лучшее промолчать.
2
Не знаю, что бы я делал со здешними письменными
принадлежностями, если бы не навыки «реципиента». Пером – в прямом
и переносном смыслах – Мазепа владел мастерски. Не зря учился у
иезуитов. Его большим слабым местом были только две вещи.
Во-первых – это полное пренебрежение мнением простых малороссов,
что казаков, что землепашцев и мещан. В той истории, которую я
хорошо помнил, он вчистую проиграл информационную баталию с Петром.
А всё почему? Потому что апеллировал только к ценностям, важным
лишь для казацкой старшины – той самой «голубой крови», с гербами
и, зачастую, дипломами иезуитских коллегиумов. А Пётр Алексеевич в
своих письмах обращался к народу и говорил о насущном – о снижении
налогов и прочих привилегиях. Итог известен: Мазепа привёл к Карлу
то ли шесть, то ли восемь тысяч голодранцев, которым швед даже не
рискнул выдать оружие. Заставил шанцы копать.