«Сдурел? Меншикову довериться! Может, тебе жить и надоело, а мне
ещё нет!»
«Тебя снова послать, или сам уймёшься?»
Я-то прекрасно помнил, как этот старый крендель подставил всех,
кто ему доверился, под шпагу Алексашки, а потом сам же и запустил
миф о «Батуринской резне», в который с трудом верил даже Карл.
Изучая в своё время факты и свидетельства современников с разных
сторон, не мог отделаться от ощущения омерзения. Знаете, есть такие
люди… точнее, людишки, для которых нет большего удовольствия, чем
без конца сталкивать меж собой людей вокруг себя. И чем больше у
такого упыря власти, тем больше и кровавее будут эти столкновения.
Мазепе действительно доставляло удовольствие видеть две вещи: как
все вокруг него готовы сожрать друг друга, и как он сам пожирает
других.
Фу, мерзость…
«Мы с тобой – две противоположности, – мысленно хмыкнул я,
сворачивая письмо с подсохшими уже чернильными строчками. – Хотел
бы я узнать, почему для «пересадки личности» выбрали именно тебя,
но скорее всего, не судьба… Ну что, старый пень, я снова зову к
себе Кочубея. Послушаешь наш разговор, посокрушаешься… а заодно
поймёшь, для чего я всё это замутил».
«Хитёр ты, Георгий, а иной раз словно младенец… - из глубин
«двойного» сознания донёсся усталый старческий вздох. – Василь и
знать не знает, что говорю с ним не я – а ведь злобу затаил. Или я
его не знал много лет? Затаил, точно. Письмо ему вручишь, а он
прочтёт – и в Варшаву с оным. Думаешь, брешу?»
«Сам бы ты так и поступил, – ответил я. – И о других по себе
судишь… Ну, всё, мне недосуг сейчас спорить. Всё равно ты меня не
убедишь».
Надо было слышать, как о ныл, когда я в самых ласковых
выражениях убедил Мотрю Кочубей не приезжать в эту дыру –
Борщаговку. Соскучился, всё такое. Дурак. Я не о том, что ему уже
пора местечко на кладбище присматривать, а об элементарной этике.
Здесь её отец, Василий Кочубей, под арестом. Цепи я с него велел
снять, обходиться хорошо – но всё равно как-то не по-человечески
это. Особенно после всего, что Мазепа утворил, соблазнив свою
крестницу. По нынешним временам это как если бы переспать с родной
дочерью… Одним словом, здесь ей точно не место. А вот и её папу
ведут – типа на допрос.
Что ж, письмо написано, теперь настало время настоящего
разговора.
2
А Василь за эту неделю и правда стал лучше выглядеть.