– Первые упоминания о родственных душах есть уже в самых древних
письменных источниках. – Тлакотл явно оседлала любимого конька,
даже интонации изменились, живо напомнив Онорате пожилого
профессора, с которым дружили её родители. – Ситлаликуэ и
Ситлалатонак, Осирис и Исида, Гильгамеш и Энкиду… Но мы не знаем,
что было до этого. Раньше, до изобретения письменности, земледелия,
когда люди были дикими и свирепыми, – она непроизвольно понизила
голос. – Самые древние парные статуэтки были найдены в Египте. Есть
чёткий порог – восемь тысяч лет назад. В это время появляются
парные захоронения, парные изображения, с этого времени резко идёт
на убыль число насильственных смертей. Всё, что раньше – кровавый
ад, который нам нельзя и вообразить. Не так давно в северной Европе
нашли массовое захоронение: больше полутора сотен скелетов, все
мужчины, молодые и сильные, все со следами насильственной смерти.
Как будто они собрались вместе, чтобы убивать друг друга.
Онората поёжилась.
– Ты хочешь сказать, Господь дал нам родственные души, чтобы
сдержать человеческую жестокость?
– Может, и нет, – в разговор вмешалась Нела. – Если
придерживаться учения Альфреда Уоллеса о происхождении видов путём
естественного отбора, то родственные души могут быть
приспособлением к выживанию, не позволяющим нашему виду истребить
друг друга.
– Или всё же божественным вмешательством, – добавила Тлакотл. –
У нас верят, что боги сжалились над людьми, увидев их одиночество,
и даровали каждому того, кто станет ему ближе всех. Онората, а ты
как думаешь?
– Я верю в судьбу, – обрадовалась поводу сменить тему Онората. –
Вот вы, например. Даже если бы Марианела не смогла с тобой
связаться и не уехала бы в Новый Свет, ты бы всё равно приехала
сюда с отцом. А значит, вы бы всё равно встретились, так или
иначе.
– Ты поэтому со своей родственной душой так и не связалась? –
мягко улыбнулась Нела.
– Отчасти. – При мысли о незнакомом пока человеке, живущим
где-то на другом конце мира, в груди привычно потеплело. – Не хочу
торопить события, я ведь и так знаю, что наши пути рано или поздно
пересекутся.
Онората отсалютовала бокалом.
***
Север писал почти каждый месяц. Они с Корнеем остались в
столице, устроившись в одну из престижных лечебниц, но Ермил им не
завидовал. Должность младшего врача в земской больнице иному могла
бы показаться сущим несчастьем, но он видел в этом свой шанс
помогать людям. Кроме того, Ермил был рад вернуться к отцу, в
небольшую лечебницу на окраине Псковской губернии.