Мимо фонтана пронеслась стая совершенно непонятных механических
штуковин, напоминавших мячики, ощетинившиеся ножницами
и трубами, из которых валил мерцающий, смешанный
с магией пар.
— Когда я купил этот сад, все выглядело иначе.
Но мне нужна была модернизация, а с местными
садовниками я не нашел общего языка. У них руки
кривые.
Профессор Файтен постучал тростью об пол, и над столом
поднялось облако иллюзии. Словно мутное стекло, оно искажало
картинку. Прежний сад был немного заброшен, но живописен.
С тех пор куда-то исчезли мягкий ландшафт и небрежные
кустарники, красивые поникшие ивы и кривой пруд. Прежде сад
напоминал иллюстрацию к детской книге, сейчас же
он больше походил на математическую схему. Когда иллюзия
исчезла, Мадлен рассмотрела за аллеей желтых роз идеально
круглый водоем, когда-то бывший прудом, и обрубки ив,
подстриженные в форме прямоугольников.
— Раньше было лучше, — прямо сказала Мадлен,
но тут же поняла, как невежливо это звучит.
Профессор рассмеялся.
— Вы копия вашей бабушки. Она мне сказала тоже самое
с той же интонацией. Обещаю вам, если уступите хоть одну
розу, ради вас я посажу ее поперек дорожки
и обрезать буду сам. Как я понимаю, вы пришлю сюда
ради того, чтобы поговорить о саде?
— В некотором роде... — кивнула она. Мысли
о предложении руки и сердца теперь пугали ее.
Но иначе из-под опеки отчима она не вырвется.
— Вы решили продать сад? — живой глаз его
загорелся азартным огнем.
— Боюсь, это невозможно.
— Тогда хотя бы часть роз. Для такой молодой леди,
как вы, содержать столь обширный сад будет большой проблемой.
Я верю в ваши силы, но, боюсь, некоторые розы у вас
могут не выжить, а это уникальные сорта. Было бы
жаль если бы они потерялись. Я готов купить
их за любую цену, которую вы назовете.
— Дело в том, что мой отчим...
— Заладили вы о своем отчиме. К чему вам
мнение этого жалкого человечишки, помешанного на деньгах?
За его желание сровнять сад льери Финли с землей ему
руки бы следовало вырвать и засунуть туда, о каких
местах при леди упоминать не стоит.
Мимо, лязгая ножницами, пронеслась вереница механических
работников.
— Он мой опекун.
— А вам это не надоело? — профессор
склонился над столом и заглянул ей в глаза. Живой
его глаз был удивительно красивым.
— Надоело, но пока я не выйду замуж...