– Всё
именно так. И в дипломной работе я упоминал: в старину считали, что
против враждебных людям созданий эффективны огонь, соль и железо.
Но единственный надежный способ их одолеть – найти и нейтрализовать
живого человека, который ими руководит. Да и автор письма думает
так же.
– И что –
руководитель у них всегда есть?
– Когда они
совершают предумышленное убийство с последующим сокрытием улик – то
да. Подобные существа сами не способны действовать столь
организованно. Потому-то я и хочу поехать в это село –
Макошино.
– Да что же
вас в этом деле так зацепило? – воскликнул Валентин Сергеевич, ясно
отдавая себе отчет, что переигрывает – но не представляя, что еще
он может сказать или сделать. – Конечно, случай серьезный: пять
убийств, совершенных с особой жестокостью. Но ведь в Макошино уже
откомандирован капитан госбезопасности Крупицын вместе с своими
людьми. А все ваши подчиненные сейчас ушли в отпуск и с вами
поехать не смогут.
– Я считаю,
– сказал Скрябин, – что группе Крупицына без помощи проекта
«Ярополк» не обойтись.
– А как же
ваш собственный отпуск?
– Отгуляю в
другой раз.
Смышляев
невольно поморщился – и попытался скрыть это улыбкой. Но улыбка у
него вышла неуверенная, колеблющаяся – он тут же сам это понял. И
эта неуверенность не осталась тайной для его посетителя: молодой
брюнет глянул на Валентина Сергеевича с неуместно сочувственным
выражением.
4
Николай
Скрябин видел, что Смышляев чего-то страшится. По каким-то причинам
не хочет отпускать его в командировку. И это заставляло всерьез
призадуматься. Ведь не с бухты-барахты Валентина Сергеевича взяли в
«Ярополк». Скрябин знал, что его нынешний шеф имеет доказанные
способности к ясновидению особого рода. И, к примеру, точно
предсказал в свое время причину и год смерти польского лидера Юзефа
Пилсудского.
Но ехать в
Макошино Николай должен был. Он видел, какие вещи там
творятся, и это повлияло на него самым скверным образом.Хоть видел
он всё и не наяву.
Тот сон
приснился ему во время его предыдущей командировки, когда он
выезжал со своей следственной группой в Зауралье. Разница во
времени с Москвой делала утренние подъемы непривычно ранними для
него, а потому каждую ночь Николай засыпал, едва успев добраться до
гостиничной постели. И тот раз не стал исключением. Дневные
впечатления – разрозненные, наползающие одно на другое, – словно бы
затянули его в глубокую черную воронку со стенками из какого-то
мягкого материала, вроде войлока. Плавно сползая по ним, Скрябин
очутился возле символического жерла воронки, заскользил дальше и –
без всяких усилий вынырнул с её противоположной стороны.