– И что же
вам оттуда пишут?
– Да вы,
поди, и сами знаете, что. В начале мая убили там пятерых
мужиков. Зверски убили. Четверо-то из них были не местные, а один –
свой, макошинский, милиционер участковый. Но ведь этим дело не
ограничилось!..
– А что,
еще кто-то был убит? – Скрябин даже привстал с неудобной лодочной
скамьи.
– Из
людей-то, слава Богу, никто. А вот коров полегло немало. Тесть
писал, что каждую ночь они свою буренку в сенцы забирают, чтобы до
неё те не добрались. А колхозное стадо уже чуть ли не на
треть поубавилось. Доярки по утрам в коровник заходить боятся:
каждую неделю с двух, а то и с трех коров те шкуры
обдирают. Причем обдирают так, что сама шкура остается цела, а всё,
что внутри неё было, исчезает бесследно.
–
Бесследно, значит… – пробормотал Николай; в случаях с
человекоубийствами, напротив, похищали кожу людей, а то, что
внутри, бросали на месте преступления.
Лодочник
кивнул:
– Точно
так! Председатель колхоза, Кукин Никифор Андреевич, хотел в
коровнике ночные дежурства организовать. Деньги за это сулил – не
трудодни! Да только не согласился никто. С теми шутки
плохи. Дежурили, правда, какие-то приезжие – непонятные мужики из
Москвы. Но ни разу никого не застали.
Что это
были за непонятные мужики, Скрябин прекрасно понял. Равно
как понял и то, с кем плохи шутки. Но всё же
уточнил:
–
Те – это вы о ком?
– О них, о
нечистиках. Моя Катерина зовет их навки, а теща с тестем –
навь, или нави, когда как.
– И вы тоже
верите в их существование?
– Дураком
надо быть, чтобы не верить, – сказал Савелий. – Вон, Семён из
Макошина, – (имелся в виду, конечно, участковый милиционер), – не
верил, корчил из себя невесть кого. И чем дело кончилось? Вы хоть
соль-то с собой везете?
– Везу
немного. – Пакетик с солью лежал у Николая в чемодане.
– Так вы
прикупите еще! – посоветовал Пашутин. – Как приедете, так
сразу в сельпо и прикупите! Какая-никакая – а
защита.
–
Обязательно прикуплю, – пообещал Скрябин. – Расскажите еще про
навей – всё, что знаете.
– Отчего ж
не рассказать – расскажу. – Лодочник явно был рад показать свою
осведомленность. – Навями становятся проклятые люди,
которые нехорошей смертью умерли. В петлю залезли, скажем. Или в
речке утопли. Или – кого волки загрызли, поскольку считается, что
праведники от природных сил пострадать не могут. Бабка моей
Катерины говаривала: в здешних краях покойники вредоносные всегда
водились. Но прежде, пока церковь Пятницкая стояла, никогда
особенно не озоровали. Вы про церковь-то знаете?