– Да, конечно… Конечно же – дела в первую очередь. Как
говорится, война войной, а доход… – Соломон Рувимович бесцеремонно
выдернул из-под моей пятой точки целую кипу каких-то бумаг с
печатями. – Я так понимаю, вас интересуют вклады в наше общее
дело…
Я кое-что смыслил в колдовстве. И неплохо умел обращаться с
любым видом холодного или огнестрельного оружия, когда-либо
изобретенного человечеством. За сотни лет даже без малейшей искры
таланта обучишься чему угодно…
Почти – чему угодно. Возня с векселями, облигациями и прочей
ценной макулатурой так и осталась для меня темным лесом. Не то
чтобы я совсем уж не понимал пространных речей уважаемого Соломона
Рувимовича, но немалая часть пуль его коммерческой премудрости
отскакивали от брони моего разума, не оставив даже царапины. В
конце концов, я не одну сотню лет обходился без всех этих заморочек
в том мире – да и в этом становиться финансистом уж точно не
собирался. Вполне достаточно и того, что мои наличные средства
пойдут в дело, но кое-какой суммой я смогу распоряжаться
самостоятельно.
Не самой большой, конечно же – по меркам того же Кудеярова.
Немыслимо огромной для Фурсова, Петропавловского и кого-то вроде
дядьки Степана. Лично я же находил ее… скажем так, достаточной –
для достойной жизни, обновления гардероба и, что самое главное,
решения кое-каких насущных задач, о которых распространяться уж
точно не следовало. Остальное меня волновало мало – но Соломон
Рувимович зачем-то принялся объяснять все подряд, чуть ли не до
малейших деталей.
Поэтому из-под вывески “Левинзон и сыновья” мы с дедом Федором
выходили уже под вечер и вымотанные так, будто не сидели в
просторном кабинете, а таскали кирпичи.
– У-ф-ф-ф… Я уж думал, помру, Володька. Не дай бог Фома еще раз
сюда отправит – в лоб дам, честное слово.
– Добро пожаловать в столицу, сударь, – усмехнулся я. – То ли
еще будет.
– Да уж, блистательный Санкт-Петербург, растак его. – Дед Федор
заскрипел пружинами сиденья, усаживаясь поудобнее. – Только, это
самое… Володька, ты мне знаешь чего пообещай?
– Не знаю. – Я пожал плечами. – Но вы скажите.
– Тьфу! Тебе лишь бы зубы скалить… Дурь молодецкую показываешь –
это дело хорошее, правильное. – Дед Федор улыбнулся – и вдруг
сурово сдвинул брови. – Но вот что я тебе скажу: с Грозиным не
связывайся, даже если сам полезет. Не по зубам он тебе,
Володька.