Я слышала
дом, но не понимала, чем могу помочь.
Так вышло,
что мама и отец погибли в аварии семь лет назад, и дар знающих
проснулся в нас с сестрами. Сильнее всего он должен был проявиться
в старшей — Ирэ́не, но она сильно пострадала во время несчастного
случая — сидела на заднем сидении магобиля, когда в родителей
врезались. В итоге дар избрал следующей “главой” меня. Это было
сложное время. Узнать в совсем юном возрасте, что папы и мамы не
стало — страшно. А уж понимание того, кто именно заменит их в
Глубинках, совсем меня добило. Ведь старшие рода не могут покидать
“гнездо” надолго, иначе оно умирало. Энергия дома подпитывала силу
Тёрнов только если один из нас оставался с ним навсегда. Такова
была цена силы древней магии.
И не только
у знающих.
В наших
местах жили много родовитых семей с древней магией в крови.
Видящие, артефакторы, звездочеты, кузнецы… Только гонения,
устроенные на одаренных много лет назад, сильно проредили наши
ряды. Затем снова пришел мир, но… О Глубинках забыли, их словно
вычеркнули из людской памяти. Молодежь стремилась в большие города,
ближе к столице и хорошим заработкам. А многие старики, оставшиеся
в Глубинках, доживали свой век, понимая — дар уйдет вместе с ними.
Ведь дом умирает без хозяина.
В моем доме
хозяйка была. Но…
Я не могла
дать родовому гнезду надежды на хороший исход. Потому что больше не
верила в любовь. И не верила мужчинам. Оуэн Сиал — мой жених —
уехал из Глубинок год назад. Он — второй сын лучшего в городке
одаренного артефактора — повез на продажу несколько важных заказов.
И не вернулся.
Отписался
через месяц.
Его письмо
было очень коротким. «Прости меня, Аннабель. Я люблю тебя, но
не хочу становиться частью твоего дома. Это слишком большая жертва.
Если ты приедешь, то увидишь, какая здесь Жизнь! Дар — это еще не
все, Аннабель. Я подарю тебе весь мир и обещаю сделать счастливой.
Только выбери меня».
Он не хотел
жертвовать своими интересами, но предлагал принести жертву мне.
Отказаться от древнего дара, передающегося из поколения в поколение
уже много веков. Лишить дара моих сестер. Ради любви.
Сначала я
очень на него злилась. Потом… рассматривала вариант действительно
сбежать и много плакала. А следом впала в ужасную тоску, и дом
начал стареть.
Буквально
за пару месяцев краска на нем облупилась, полы стали невыносимо
скрипеть, прохудились и загудели трубы, начала протекать еще
недавно крепкая крыша… И я поняла, что не могу «убить» гнездо рода.
Прекратила метаться и терзать себя, приняла свою участь. Я
осталась, запретив себе верить в любовь. Дому стало немного лучше,
но работы нам предстояло еще много.