— Тфу ты! — Серый сплюнул Кашевому под сапоги, — больше слушай
этого пня старого! Водка деду Степану все мозги выела! Ему другую
белку надо бояться, а не нашу! Все, что говорят, — уже не так
решительно, словно бы опасаясь собственных слов, продолжил Серый, —
деревенские бредни и вранье!
— Так, а мужики-то, они ж начнут сторониться. Станем в гараже,
как паршивые овцы…
— Да наплюй ты на мужиков! — Разозлился Серый, — тебе не о них
думать надо, а о начальстве! А мужики, как только в люди выйдем,
будут тебе в глазки заглядывать, да шапки скидать, когда мимо
проходишь! Понял?!
— Понял, — понуро ответил Ваня Кашевой. Вот только мерзкий страх
скользким слизнем лазил у него по нутру.
— Ну и ладушки, — Серый довольно улыбнулся, — а ты, Ваня, не
переживай. Я, как только в люди вырвусь, в долгу не останусь. Тебя
и Микитку с Серегой Мятым, тоже в люди вырву. Но тебя первого!
— Спасибо, Паша, — сказал Кашевой, а у самого на душе было одно
желание — чтоб разговор этот скорее закончился.
— Ладно, — Серый звонко хлопнул себе по шее. Выругался матом. —
Пойдем. А то меня уже комары загрызли.
***
Этим же
вечером.
Двор
Землицыных.
Когда я вошел во двор, меня обуял поток новых приятных чувств.
Это был дом моей семьи. Небольшой, но такой родной. Тот самый,
который я собирался выкупить, когда возвращался в Красную. Теперь
мне казалось, что было это когда-то в другой жизни. А может быть, и
не было вовсе.
Первым меня встретил кобель-цепняк по кличке Жулик. Серо-желтый
пес заволновался. Выполз из будки, тарахтя цепкой. Звонко тявкая,
натянул ее, бегая туда-сюда, в надежде достать хозяйского сына.
Поластиться.
— Жулик, — приблизился я к псу, и тот тут же присел на задние
лапы, виляя чуть ли не всей задницей, — живой Жулик…
Я опустился, почесал плотную маслянистую шкуру пса. Жулик
радостно завалился боком, демонстрируя мне нежное белесое пузо. Я
принялся чесать его выпуклую грудь.
Вот меня и встретил первый член моей семьи. Молодой пока Жулик
проживет еще долго. До самого моего отъезда из Красной.
— Игорёк! Долго ты сегодня. Плюхин наперед тебя приехал!
Я поднял глаза. С деревянной веранды, пристроенной к турлучной,
обшитой железом стене дома, сошла маманя. У меня на миг захватило
дыхание. Она была именно такой, какой я помнил ее еще до того, как
все произошло. До того, как через несколько лет убьют Свету, а их с
отцом отношения покатятся к чертовой матери.