— Прошу, — остановил я женщину, — дайте сказать уважаемому
товарищу. А потом и вам слово найдется.
Женщина хмыкнула. Сложила пухлые руки на объемной груди.
— Так вот, значица, — продолжал старик, — ну, я думаю, мало ли
что? Может, кому плохо стало, али пожар, али еще кака напасть. Ну и
свернул на край дороги.
Не успел выйти с кабины, как бабочки ну из дежурки выпрыгивать.
Вопят, кричат. Наташка, — он кивнул на девушку с заплаканными
глазами, — вообще в слезы! Говорят все, мол черт на них напал. А
какой черт? Нам советская власть давно уж всем рассказала, что не
бывает никаких чертей, ни других каких еще сказочных гадов.
— Да черт-то был! Черт! — Не удержалась Юлия, — вы гляньте,
дорогой товарищ, на Наташину ножку! Кто ж с ней, бедной, такое
учудить смог бы?!
Заплаканная девушка вышла из группы, приподняла разноцветную
юбку, вытянула стройную лодыжку. На загорелой коже виднелись
длинные, насыщенные кровью царапины.
— Видишь? Ранили ее нечистые силы!
— Вы погодите с нечистой силой, — остановил я Юлю, — расскажите
лучше, как оно, с вашей точки зрения, было. Только по порядку.
Спокойно и без эмоций.
Женщина задумалась. Видимо, соображала: как это, без эмоций-то
рассказать? Но все же взялась.
— В общем, — начала она более спокойным, но все равно сильным
голосом, — как дело-то было. Закончили мы с полем, свекольным, что
там, на дороге, за посадкой раскинулось. Уж неделю там возимся,
полим значить. Вот закончили и поехали на новое. Едем, значить,
весело, задорно. Балакаем о своем.
Женщины, которые галдели и отпускали язвительные замечания, пока
старик вел свой рассказ, теперь притихли. Согласно закивали
головами. Старик, видя все это сплюнул.
— Говорим о своем, о бабьем. Шуткуем, значить…
— Давайте, уважаемая, ближе к делу, — поторопил ее я, — не то
сбежит ваш черт, пока мы тут ля-ля разводим.
Женщины испуганно округлили глаза. Все как одна принялись
заглядывать в полуоткрытую дверь дежурки.
— Ну так вот, — продолжила рассказчица, — едем-едем, судачим. И
тут кто-то к-а-а-а-а-к завизжит! Как зафыркает! А следом и Наташка
в вой: караул! Меня заживо на куски рвут! Юбку сдирают!
При этих словах, пострадавшая девушка, которую звали Наташей,
смущенно опустила взгляд. На ее загорелых щеках выступил тусклый
румянец.
— Так и что же произошло? — Посмотрел я на Наташу, —
расскажи-ка, милушка, пожалуйста.