Стоит мне разобраться с ним, как одна
из медсестёр сообщает: ещё одна авария, трое пострадавших.
– Передай им, что мы переполнены,
пусть их везут в другую больницу, – отвечаю коротко.
Подчинённая кивает, передаёт мои
слова в трубку телефона. Я спешу проверить, как дела у моих
ординаторов. Ребята молодцы, хоть не их смена, но приехали, не
отказались помочь. Сейчас у них одна женщина 45 лет, у неё закрытый
апикальный перелом наружной лодыжки левой голени без смещения.
Ученики докладывают: провели осмотр, сделали рентген, ввели местную
анестезию, наложили гипс. Температура и давление в норме,
рекомендованы гипс четыре недели, обезболивающие препараты, затем
ходьба на костылях, физиопроцедуры. Через пять дней посетить
травматолога для осмотра.
Согласно киваю, одобрив действия
ординаторов, и спешу дальше.
Чуть меньше часа спустя смотрю на
большие настенные часы.
– Время смерти 2 часа 24 минуты, –
констатирует Никита.
Глубоко вздыхаю. Сердце той
беременной женщины запустить не удалось. Малыша спасти тоже. Её
мозг был слишком долго без кровоснабжения. Причиной же гибели
явился сильный удар в область грудной клетки, остановивший главную
мышцу. Береговой сделал всё возможное, и теперь в его глазах тоска.
Терять одного пациента всегда печально, но сразу двух…
Выхожу в коридор и иду в соседнюю
палату, чтобы посмотреть, как справляются мои коллеги, и мне нужно
проверить, как поживает маленькая дочь погибшей. Делаю глубокий
вдох и захожу в процедурный кабинет, куда поместили девочку. Возле
неё медсестра, Маша ушла помогать другим.
– Как её состояние? – спрашиваю.
– Ей вкололи успокоительное, зашили
рваную рану на голени, наложив шесть швов. Температуры нет,
давление в норме. Она всё звала маму, но потом уснула.
– Хорошо, – конституирую и покидаю
помещение.
Теперь надо узнать, как тот 19-летний
парень, которого забрал Гранин. С точки зрения субординации так
поступать нельзя. Он – главврач, а я лишь заведующая отделением. Но
это моё отделение, мои пациенты, а значит я несу за них
ответственность и должна знать всё, что происходит здесь.
Лицо у Гранина хмурое, расстроенное. Вопросительно смотрю на
него, войдя в палату. Главврач лишь обречённо мотает головой.
– Слишком большие повреждения
головного мозга. Мы ничего не можем сделать. Ему осталось меньше
часа.