Фамилия Брагинских была не последняя в Российской империи.
Прапрадедушка Германа, Владимир Брагинский, участвовал во всем
памятной битве на Маныче, положившей конец демоническому вторжению,
был ранен, произведен в полковники и сделал затем блестящую
карьеру, так что многие прочили ему даже графское достоинство и
рубиновый жезл, но не сложилось. Пращур рано умер, так и не
дождавшись своего графства.
Наследникам же его все, как на зло, счастья отличиться в глазах
императора уж не выпадало, и дела у них шли все хуже и хуже, пока,
наконец, отец, Сергей Андреевич, не был принужден продать за долги
последнее имение, лишиться таким образом остатков магической силы и
жить скромненько в Москве на доходы от двух каменных домов, выдавая
сыну-студенту скромное жалование, состоявшее не столько из денег,
сколько из упреков в неблагодарности и мотовстве.
Как мы можем заметить, упреки эти были не вполне несправедливы,
так как нынче мы видим Германа Сергеевича не только одетым по моде,
но и надушенным дорогим одеколоном, но и при небольшом саквояжике,
в котором скрывается бутылка приличного белого вина и фунт
сладостей из магазина Люке, что на Тверской.
Все это было приобретено молодым человеком буквально на
последние деньги, а кое-что и на заемные, которыми он разжился у
друга своего Игнатия Карасева, в недавнем прошлом бурсака, а ныне –
духовного целителя третьего ранга. А должность это денежная, так
что не грех было у Карасева и позаимствоваться, не даром же
Брагинский за него самого не раз в трактирах расплачивался, когда
Карасев еще учился в своей бурсе и был гол, как сокол.
Впрочем, и повод для подобного шика был. Месяц назад, заехав
проведать отца, познакомился Герман у него с тверским чиновником,
коллежским асессором Румяновым, толстым господином со старомодными
бакенбардами и вечным насморком, от которого тот не переставая
сморкался, издавая какой-то слоновий рык. С Румяновым они позже
зашли в трактир, выпили, обсудили гномский вопрос, во многом
сошлись, и изрядно подвыпивший чиновник предложил Брагинскому
заезжать к нему как-нибудь запросто. Неделю спустя Герман к нему в
самом деле заехал и познакомился с супругой чиновника, статной
блондинкой, дамой еще молодой, но уже весомых достоинств, которые с
трудом удерживал лиф ее сиреневого платья.