Крадучись, Дамиан попытался пролезть
следом, но быстро понял, что скорее намертво застрянет в своей
кольчуге. Он мог бы и перепрыгнуть штакетник, но боялся упасть и
сломать его, тем самым спугнув преследуемого беглеца, которому явно
было что скрывать. Смирившись, что скорость сейчас важнее
безопасности, он стащил кольчугу и смог протиснуться между
досками.
Выбравшись по ту сторону, Дамиан почти
наощупь спустился с пригорка — света от факелов едва хватало. Он
остановился от звука хлюпающих по воде сапог, забредя в камышовые
заросли и едва не провалившись по колено. Вода под ногами казалась
черным стеклом и отражала небо, как солью, присыпанное
звездами.
— Ладно, — выдохнул он пар изо рта и,
поежившись от холода, вытащил из правого уха серьгу «санграл».
Зацепив небольшой рычажок, он вскрыл ее и капнул в рот жидкость.
Горькая сладость разлилась по языку. — Я несу имя свое, как кинжал,
который пронзает тьму и чары и оставляет на зле жгучие отметины
божественного пламени. Я, Дамиан Баргаст, призываю твое
благословение, Князь мир сего. Снизойди к рабу своему и проложи
путь ко злу.
Волна дурноты прокатилась по телу,
затерявшись в волосах и впитавшись в пальцы на ногах. Глаза
защипало, будто в них воткнулись тысячи осколков, но ночь
постепенно из черной стала серой. Дамиан теперь различал отдельные
снежинки, падающие с неба, и четкие следы на мокрой земле. Он встал
на ближайший след — его ступня как будто приросла к земле. Затем
поставил свободную ногу вперед на следующий след, и пошел вперед,
внезапно начав прихрамывать. Дамиан знал — попытайся он сейчас
сойти со следа, лишь зазря потратит силы и выдохнется. Князь не
любил шутников и баловников — его дары должно использовать
серьезно. Святая вода была крайне редка и доставалась лишь
инквизиторам, отправленным по делам Храма. Она могла исцелить,
прибавить истощенному телу сил, а при удвоенной порции — даровала
княжево благословение. Храмовники так и называли этот дар — «встать
на след». Инквизитор, испивший благословения, становился послушной
ищейкой Князя — на их коттах потому и скалился серый волк, символ
инквизиторского сана.
Пока Дамиан шел по следу,
снег усилился, кружевной завесой цепляясь к ресницам и запутываясь
во взлохмаченных волосах.
Обойдя озеро — а теперь Дамиан точно
видел, что это оно — по илистой почве, норовившей затянуть его ноги
по колено, он резко остановился. Что-то было в воздухе:
напряженное, мрачное, недоброе. Ветер выл, словно волк, вышедший на
смертельный поединок. Он закручивал снег по спирали, цепляясь за
штаны и рубаху Дамиана, раскачивал в бесноватой пляске голые ветви
деревьев и гнул камышовые заросли до самой земли, а потом будто
устал и исчез в небесной синеве. Снежный вихрь обессиленно осел на
землю. Стало так тихо, что Дамиан покрылся мурашками от липкого
ощущения страха и проглотил пробкой встрявший в горле
ужас.