Ночь, мальчик мой, время Лилит и
дочерей ее.
— Не бойся тьмы, Дамиан, — раздался
тихий хриплый смех за его спиной.
Он развернулся. Вёльва застала его
врасплох, значит и вести в драке будет она. Дамиан помнил
наставления — ни за что не дай вёльве ударить первой. Они быстрее,
умнее и хитрее любого человека. Но эта как будто и не спешила
нападать. Она стояла напротив него и улыбалась.
— Не бойся, — повторила она с таким же
лающим смехом. — Не бойся тьмы, Дамиан. Как она не боится костей
твоей гниющей души, серой и жуткой. Она примет тебя,micorazon.
«Мое сердце»— горло перехватил спазм — так Дамиана
называла мать. Ровно до того дня, как он сдал ее инквизиции. И сам
же бросил в ее костер факел. Костер, пламя которого преследовало
его в ночных кошмарах до сих пор. И запах. Вонь дыма, горелого
мяса, горечь омелы и сладость граната.
— Заткнись, вёльва! — рявкнул он,
смыкая пальцы на рукояти меча. — Где мои люди?
Он надеялся вопреки здравому смыслу,
что она приоткроет завесу над судьбой семи храмовников, хотя и
знал, что отродья Лилит никогда не говорят правду. Ложь — вот и
все, что можно выменять у вёльвы.
— Твои люди у твоих богов.
— Ты убила их.
— Нет, не я, — губы вёльвы растянулись
в пугающей улыбке, больше напоминающей хищный оскал.
Дамиана как будто окатило ушатом
холодной воды из озера. Он взмолился, чтобы это была кровь, его
интуиция вопила убираться.
— Так ты все-таки боишься, трусишка. —
Красная слюна потекла из уголка губ.
Да.
— Нет, — солгал он. — Сдавайся,
вёльва. За убийство семерых храмовников тебя ждет отлучение от
Храма и очищение через огонь.
Она расхохоталась, взмахнув руками,
точно взлетающая птица. То был жест интимный, плавный — такими
пользуются бархатные девушки в бархатных домах, зазывая
прикоснуться к себе. Дамиан залюбовался им и выругался, когда не
удалось приблизиться. Меч бесполезен против вёльвы на таком
расстоянии. Дамиан почти даже порадовался, что ему попалась такая
болтливая нечисть.
— Зачем мне твой храм! — Последнее
слово она буквально выплюнула. Алая пена запузырилась на губах. —
Если у меня есть ночь. Пугающая, успокаивающая, дарующая отдых. Ты
знал, пес, что есть темнота любовников и темнота наемных убийц? Она
для всех ее детей такая, какой ее хочет видеть взывающий. И я
воззвала ее, чтобы покончить с тобой. Ты убил семь моих сестер,
мясник, и ответишь за это перед ликом ночи.