— У меня есть триста рублей, — сказал я, достал из сумки
сотенные. – Вколите мне что-нибудь от головы и для мозгов.
Пожалуйста!
Это была самая настоящая взятка. Ха! С почином меня! В той
реальности я не давал на лапу принципиально.
В этой медикам задерживали зарплату, выгоняли их на несколько
месяцев за свой счет, и особенно страдали медсестры и санитарки, я
по матери знаю. Потому что благодарили пациенты обычно врача. А те
с младшим и средним персоналом редко делились. Разве что когда кофе
совсем уж поганый или от конфет уже слипается. Помню, мама
жаловалась отцу, что ей на приеме в благодарность за уколы, которые
она ходила делать домой, бабуля принесла ведро яблок, а терапевт
тупо себе их забрал.
Воровато оглядевшись, медсестра подошла и взяла деньги. Моя
внутренняя жаба упала и забилась в конвульсиях. Я тронул женщину за
руку.
— Баралгин, корвалола, как для двух взрослых, там фенобарбитал в
составе, пирацетам. Последний лучше инъекционно, и ампулу,
пожалуйста, — мне, а то знаю я вас.
Помнится, в то проклятое время находились ушлые медсестры,
которые кололи больным пустой физраствор, а лекарства, которое те
приносили, продавали на стороне. Все это, конечно, с согласия
заведующих отделением.
— Ну ты наглый! – усмехнулась она. – Наверное, в мед поступать
надумал? Не иди. Семь лет каторжной учебы и копеечная зарплата на
выходу. Разве что если на хирурга или венеролога, но это стоит пять
штук баксов.
Я присвистнул. Столько стоили две квартиры в городе или очень
крутой дом.
— И еще! — вспомнил я, — трубочки от капельницы дайте мне,
пожалуйста.
Медсестра фыркнула:
— Тю. Ты все-таки ребенок, а я подумала – взрослый с синдромом
карликовости.
Хотелось сказать, что имя мое – Тирион, но я смолчал, ведь
«Песнь льда и пламени» еще не написана, и шутку она не оценит.
Вернулась женщина спустя пять минут с тем самым страшным шприцем
в лотке, рюмкой, распространяющей запах корвалола, и таблетками.
Запив корвалолом таблетки, я отвернулся к стене, закатив рукав.
Медсестра перетянула руку жгутом, проткнула кожу, развязала жгут и
ввела лекарство.
— Поворачивайся, трусишка! Настоящий мужик растет! Вот так
придет качок: сам шкаф, вены, как шланги. Увидит шприц – и в
обморок!
— Таким шприцем только эвтаназию делать, — проворчал я, взял из
рук медсестры ампулу и устыдился того, что кто-то завтра
недополучит свою дозу пирацетама.