- Чего ты хочешь?! – закричал
Ленцбург.
- Помогу облегчить путь, который
закончится смертью. Убей Нордгау! Потомков помеченного красным!
Всех и каждого! – епископ с ужасом осознал, что говорит не
существо, растворившееся в пустоте, царившей вокруг, говорил сам
Ленцбург, подчиняясь воли неведомой силы.
В следующую секунду прогремел гром и
пошел дождь. Несколько капель упало на одежду епископа. Он
посмотрел вниз и увидел лужу крови, текущей с небес.
…
Мокрый от пота, Якоб проснулся у себя в постели. Он подскочил к
окну, открыл ставни, набрал полную грудь воздуха. Как же хорошо
видеть сияние звезд и луны, слышать стрекотание сверчка, журчание
реки! Сны вернулись. Ленцург надеялся, что после смерти
Проповедника и Эрмергарды фон Калв, они прекратятся. Якоб понимал,
чего от него хотят – смерти рода Нордгау. Чего уж тут говорить,
простенькая задачка, у Герхарда больше десятка детей от разных
женщин! Но хуже всего, что в отличие от Проповедника, епископ
понимал – гибели Нордгау требует не Господь, как провозглашал
основатель их ордена. Потомков помеченного красным хочет уничтожить
сила, извечно противостоящая тому, о ком рассказывают церковники, и
воспевает хвалу сам Ленцбург. И противиться этой силе епископ не
мог. Теперь охоту на Нордгау предстояло возглавить ему.
1
Гуго слушал донесение с каменным
лицом. Никогда при Герхарде не случилось бы такой беды. Кто-то
напал на сторожевой отряд и перебил почти всех. Но хуже всего –
пропал Лиутберт, молодой рыцарь, к которому Гуго успел привязаться.
У самого маршала Нордгау не смотря на два брака, детей так и не
появилось. Видимо Господь решил сыграть шутку с их семьей, одарив
плодовитостью лишь Герхарда. Лиутберт показался Гуго похожим на
маршала в молодости. Поэтому Гуго привязался к молодому рыцарю,
назначал на престижные должности, видел в нем своего преемника.
Дослушав офицера, маршал приказал ему
уйти. Что теперь делать? Последний раз, когда Гуго фон Нордгау
поднимал меч на врага, стала война с императором Генрихом. Герхард
сумел одержать в ней победу. А Эмих мальчишка, который ничего не
смыслит в политике. Что будет, если Гуго пойдет сейчас к герцогу и
сообщит ему о нападении французов на солдат Эльзаса? Эмих мигом
побежит к своей супруге, станет жаловаться ей. Ида убедит его, что
французы здесь не причем, это разбойники. И вместо решительных
действий, Эмих прикажет забыть об инциденте – западные соседи
теперь наши союзники,они защитят нас от немцев, герцог Нордгау
станет их вассалом. Да от одной этой мысли Герхард должен вернуться
с того света и выпороть своего сына кнутом. Насколько Гуго знал
своего брата, тот никогда не позволил бы себе преклонить колено
перед кем бы то ни было. Лишь наследие отца однажды вынудило
Герхарда дать клятву фон Ренфельдену, но держался ее он недолго. И
Гуго не винил старшего брата, наоборот, он гордился им за это.
Старший брат не мог мириться с подчиненным положением, гордость не
позволяла признавать господина над собой. Лишь дружба останавливала
Герхарда от решительных действий, но когда Генрих сам отрекся от
своего товарища, Нордгау позабыл о клятве, развязал войну и одержал
победу. А ведь тогда Гуго казалось, что герцогство в безнадежном
положении – армии императора во много раз превосходили силы
Нордгау. Но Герхард не струсил. Стал бы он мириться теперь с тем,
что творят французы? Гуго уверен, если бы старший брат прожил бы
эти злосчастные полгода, французы уже молили бы о пощаде. Герхард
нашел бы союзников, Альбрехт отыскал бы средства сбросить
Бургундскую династию с французского престола. А вместо этого
выродок самозванца, подлостью, интригами и трусливыми убийствами
присвоившего себе власть, разъезжает по Эльзасу, чтобы убедиться в
преданности Нордгау!