Впрочем, это всё потом. Сперва - главное.
Я раскинул магическую сеть, просматривая лачугу. Эта женщина не
могла выбросить её, спрятать, но не выбросить. Если она вырастила
мальчика, значит, и её не выкинула бы. Женщин всех земель, сколь
разным бы ни был их быт, всегда объединяла излишняя
бережливость.
Нашёл. Небольшая ниша в полу, вырытая и забытая очень давно. Я
создал напряжение в глиняном полу, вскрывая нишу магией. Пол пошёл
трещинками, осыпался внутрь небольшой ямки, мелким крошевом
очерчивая содержимое тайника. Создав печать заклинания левитации, я
поднял оттуда небольшой плохо сколоченный сундук, поставил его на
пустую софу, сдул заклинанием ветра пыль и открыл.
Мой спутник подошёл почти неслышно, заглядывая сбоку. Хвост
ходит из стороны в сторону, периодически замирая. Наконец-то я смог
заинтересовать пацана, и вместо мрачного спокойствия на его лице
отразилось любопытство.
– Что это?
– Это? Это – скорлупа. – Уверенно сообщил я и достал из сундука
чёрную, как уголь, большую скорлупу. В неё бы мог поместиться
трёхгодовалый малыш, если бы свернулся калачиком. Чешуйчатый
эллипсоид в руках распался на две полусферы, несколько
шестиугольных чешуек опало, но в целом скорлупа не пострадала от
времени.
– Такая большая. – Задумчиво оглядел её мой спутник.
– Да. Она драконья. – Тепло ответил я, пока не зная – радоваться
открытию, или нет.
Дьяро. Тремя годами ранее.
Я был привязан к матери, хотя она никогда и не проявляла ко мне
своих чувств. Интересно, любила ли она меня когда-нибудь?
– Нет, нет, пожалуйста!.. Не надо сразу! – Её голос прерывался,
смешиваясь с шорохом сопротивления.
Может, ей было холодно и одиноко, никто не дарил ей любовь, и ей
нечего было дать и мне? А может, от этой пустой жизни её сердце
зачерствело? Но я все еще был её сыном. Мелким, девятилетним и
глупым. И когда твоя мама в ужасе, ты просто кидаешься ей на
помощь. Неважно, что ты ничего не можешь, неважно, что этим ты
только сделаешь хуже.
Я был напуган, когда вооруженные люди вошли в город. Они
врывались в дома и пользовались всеми и всем, что попадалось под
руку, словно хозяева. Как говорил Щербатый, пользовались правом
сильного. Я слабо это понимал, но даже такому дураку, как я, было
ясно - надо бежать.
Я побежал к дому, проскальзывал возле солдат, пользуясь низким
ростом и юркостью. Если они вообще обращали на меня внимание -
выскальзывал из-под стальной одоспешенной длани и летел дальше.