— Клим! — из соседнего двора зорко, как акула капитализма,
выглядывала баба Нюра. — Васеньку же…
— Щас приду, все сделаю. В магазин на пять секунд — ждите
длинного гудка, — отказался я побыть героем и ловко свинтил за
угол, на Мокрую.
Днем поселок вообще-то сильно проигрывал своему романтическому
ночному образу. Костры погасли, таинственные шепоты во тьме
замолчали. Сейчас было видно, что в канавах слишком много воды,
деревья излишне, ненатурально зелены, а ландшафт, полный разливов,
маленьких озерец и поросших кислотной травой холмиков, в которых
звонко пели птички, очень мало напоминает традиционное для наших
мест сочетание грязи, щебня и говна. Что поделать, Фастовский
артефакт неумолим, а коллективное бессознательное — опасная
штука.
Я прошел Челюскинскую, где к Хохлатке спускался ржавый мост и
громко, день и ночь, работали насосные станции, и успел преодолеть
половину пути до Дедушкиной, на которой настурции вредной старухи
Балашихи выбрасывали яркие цветы размером с носовой платок, и на
которую следовало повернуть, чтобы добраться до магазина, как вдруг
заметил краем глаза кое-что интересное.
Справа, сразу за домом Лехи Акинфеева, под белым-белым яблоневым
деревом стояла автоцистерна с установленным огнеметом. А рядом с
ней неторопливо устанавливали жаропрочные экраны две фигуры в
желтых пожарных костюмах.
И не то, чтобы мне хотелось подходить и разбираться, чем они там
так заняты — просто топать в магазин мне хотелось еще меньше.
Потому что за этим неизбежно следовало возвращение домой, очередное
перегавкиванье с Кристи и Бикфордом, и героическая (не говоря уже о
том, что бесплатная) помощь несчастному Васеньке у бабы Нюры.
Классический день умеренно положительного героя. Которым мне быть
напрочь тошнило.
— Привет труженикам мобильных крематориев имени товарища
Брэдбери, — сказал я, приближаясь. — Книги-то уже, надеюсь,
включили в трудовой план? Когда приносить, в какие сроки?
— Три раза ха-ха, — сказал левый пожарный. Он был начитанный. —
Зови меня Гаем Монтэгом, дружелюбный туземец. Что ж вы так
запустили санобработку?
— Уже штук десять деревьев сожгли только по этой стороне речки,
— добавил правый, более конкретный. — Хорошо еще, что они летают
покамест недалеко, иначе совсем беда.
— Уна марипоса, — сказал я. — В просторечии известная
как бабочка. Капустница, в данном случае.