На площади перед магазом было пустенько, и гулял ветерок.
Радиорупор на столбе тихонько наигрывал популярные ритмы зарубежной
эстрады — нынче в фаворе оказался евродэнс. Улицей выше лихо
развернулся на пятачке автобус «двойка», решил не ехать на
конечную. В памяти слабо шевельнулось что-то, связанное с этим
самым автобусом: то ли я ехал куда-то, то ли должен был ехать…
Неважно. Сначала колбаса, хлеб и прочие быстрые углеводы, потом все
остальное, в порядке очереди. Я потянул на себя фанерную
подпружиненную дверь в магазин, и она ответила мне мерзким
пронзительным скрипом.
Пенсионерка тетя Тоня, продавщица в молочном отделе, в свои
семьдесят шесть выглядела на двадцать пять благодаря знакомой
врачихе из клиники омоложения и никак не давала дорогу молодым,
потому что отчаянно хотела в третий раз замуж. Смысла в этом было
немного, потому что на поселке отлично знали, сколько ей на самом
деле, но тетя Тоня не сдавалась. Сегодня, похоже, она опять
работала двойную смену — левая часть крохотного магазинчика,
царство хлебов и выпечки, пустовала.
— Жратвы дайте какой-нибудь, теть Тоня, — буркнул я. Продавщица
расплылась в заученной сочной улыбке.
— Чего сегодня хочется, Клим? Вот колбаска есть, почти
натуральная, сосиски, хлебушек утренний, еще теплый, вот сырок, вот
овощи, а если просто на печке разогреть, то вот полуфабрикаты
кое-какие… И кстати, какая я тебе тетя? Тоней называй, как все.
— Я и так как все. Вы у моей тети роды принимали. Колбасы дайте
любительской, с салом, полкило. И хлеб, можно холодный, мне по
фигу. Еще сладкого что-нибудь, я без понятия, что у вас на витрине
реальное, а что голограмма. Вон, пряников килограмм, что ли.
— Два рубля десять копеек, — отсчитала тетя Тоня. — Хотя
пряников надо бы поменьше. Вредные они, все говорят.
— Буду знать. Вот два двадцать, я вам гривенник был должен.
— Зря ты так, Клим, я ж к тебе с душой… Ты что же, со всеми так
не по-людски?
— Исключений не делаю. А как надо?
— Поласковей. Ты вот про тетю вспоминал… как она? Болеет,
девчата балакали…
— Померла. Рак. — Снова мазнуло крылом призрачное воспоминание.
— Не очень ласково получилось, да?
— Что ты говоришь… — кажется, и в самом деле искренне ахнула
продавщица. — Ай-ай-ай… Я ж это для того, чтоб разговор поддержать,
общение наладить, а оно вон как…