Кстати, я ощутил затаённую печаль и отчаянную решимость
Бабы-яги…
Я полз на четвереньках через горнило печи, а позади меня
оставались потухшие и холодные угли. Штаны с рубахой вспыхнули в
первый же момент и махом сгорели, оставив меня в чём мать
родила!
От знакомой с детства фразы «в чём мать родила» стало смешно –
Баба-яга говорила ведь, что мы через печь должны заново родиться в
мир живых… Вот и внешний вид уже соответствующий…
Неожиданно свод печи сузился, я прополз в устье и… вывалился
наружу – прямо в руки своих товарищей.
Наши меня, что называется, приняли. Кто-то тут же начал
натягивать на меня футболку, кто-то протянул трусы и штаны – те
самые, которые я снял перед баней. А я пытался пересчитать – все ли
тут? Всем ли удалось пройти сквозь огонь? Никто не обгорел? И
увидел у Мишки, у Васька и ещё у двоих волдыри – видимо, в
парнях дрогнула уверенность…
Дёма, едва я вывалился из печи, начал со счастливым мявом
носиться по комнате.
– Уймись, окаянный! – прикрикнула Баба-яга, но Дёма не
отреагировал, так велика была его радость.
Баба-яга стояла у шестка в своей избушке – той самой, где я
несколько минут и целую вечность назад залез в печь.
Увидев снова жилище Бабы-яги, я растерялся. Ум нашёптывал мне,
что она нас надула и ничего не получилось, но чувства говорили
другое – я ощущал себя заново рождённым.
А ещё, увидев Бабу-ягу, я понял, что сгорела одёжка, которую нам
выделила привратница. Неудобно стало перед ней, но ничего не
поделаешь.
Я оглядел себя – мои вещи были тщательно отстираны – банница
хорошо потрудилась! К тому же, несмотря на непрерывно моросящий
дождь, штаны и футболка полностью высохли. Я мысленно поблагодарил
помощницу Бабы-яги и ещё раз оглядел товарищей.
В замызганном виде мы смотрелись одной бандой. Теперь же была
хорошо видна наша неоднородность: всё ещё расшитые блёстками
концертные костюмы, наша форма с эмблемой школы боевых искусств и
одежда из моего дома.
У порога плотно стояла наша обувь. Не такая чистая, как одежда –
всё же мы в избушку не босиком пришли… Среди кроссовок выделялись
лапти. Причём, взамен разбитых в дороге, светлели новенькие! Кто
сплёл?.. Хотя… Я вспомнил ночные тени и перестал думать на эту
тему.
Едва я натянул одёжку, Баба-яга скомандовала:
– Садитесь за стол, перекусите перед дорогой.