Иван Васильевич Шаврин занял место за учительским столом. Он
разложил свои бумаги и делал пометки, покуда Лиза отвечала на его
вопросы, а сам всё поглядывал то на девушку, то на её классную
даму, которая сидела позади. Сама Лиза села за первую парту
напротив учительского стола. Так, чтобы и говорить было удобнее, и
видеть, что именно пишет Шаврин на своих разлинованных листках из
толстой синей папки.
— Бельская Елизавета Фёдоровна. Семнадцати лет от роду.
Единственная дочь действительного тайного советника Фёдора
Павловича Бельского. Всё верно? — пристав прищурил водянистые
глазки.
— Верно, — девушка медленно кивнула, поборов желание оглянуться
на классную даму.
— Вчера около шести часов утра вы и ваша подруга баронесса
Наталья Францевна фон Берингер обнаружили мёртвыми графиню Ольгу
Николаевну Сумарокову и княжну Татьяну Александровну Разумовскую, —
Иван Васильевич читал с листа. — Кем вы приходились покойным
девушкам?
Пристав оторвался от бумаги в ожидании ответа.
— Мы дружим с тех пор, как поступили на учёбу, — девушка
нахмурилась.
Стоило бы сказать «дружили», но Бельская не решилась.
— Вы проживали в отдельной комнате вчетвером? — уточнил
Шаврин.
Вряд ли пристав не знал о том, что дворянкам и дочерям крупных
меценатов предоставляли собственные спальни. Порой княжны и
принцессы крови и вовсе проживали в гордом одиночестве. В общих
дортуарах жили, в основном, мещанки и дочери более мелких
чиновников. В некоторых классах даже по несколько десятков человек
ютились в довольно прохладном помещении, как в казарме.
— Да, у нас своя спальня на втором этаже, — подтвердила девушка.
— И ванная комната тоже отдельная от общей.
— В ней нашли Ольгу Сумарокову, — пристав сверился с
бумагами.
— Все четыре девушки заслужили своё право как на отдельную
спальню, так и на умывальную комнату, — подала голос Анна
Степановна. Говорила она сухо, давая понять, что пристав-приставом,
а свою воспитанницу нервировать понапрасну она не позволит. — Они
учились блестяще. Все четверо — кандидатки на получение золотого
шифра в будущем году.
Свиридова прижала к губам надушенный платок. Умолкла. Похоже, и
сама не верила, что от четырёх её лучших учениц осталось двое. Одна
при этом пребывала в состоянии шока, а вторая оказалась на допросе.
Не отвезли в полицию, спасибо и на том.