— Думаешь? — спросил его юноша. — Почему ты так решил?
В ответ раздался неестественный, слишком громкий смех, который
был столь натужным и искусственным, что Силана откровенно
поморщилась.
— Десять дней тому назад в храм Триединства залетел аист. Аист!
Понимаешь? Он был белым, как облако, и летал по кругу! Это знак!
Боги видят нас, они защитят и оберегут. Слышишь, сынок?
Внимательно приглядевшись, что было не слишком удобно из-за
ливня, девушка узнала семейство Вроносов. Этих людей она всегда
считала незаслуженно выбившимися в элитное подразделение инсуриев,
даже несмотря на статус потомственных рыцарей, которым они очень
дорожили. Силана припомнила, что Ланцо, глава их дома, не упускал
случая подчеркнуть этот факт при каждой с ней встрече.
«Госпожа Плейфан, мой род служит вашему ещё со времён единого
Нанва», — мысленно передразнила она.
Его сын и наследник, Венцис, впрочем, недалеко ушёл. Силана
находила его простоватым, словно деревенского увальня, а потому
старалась не пересекаться даже случайно. И Троица упаси, когда
кто-то из придворных намекнул на возможный брак!
Нет, над Вроносами частенько смеялись, и сама Силана
периодически перемывала косточки их семейству, сидя с подругами в
саду.
«Теперь подруги остались в Монхарбе, а я здесь, на передовой. И
со мной не Даяна, а Венцис, — подумала она. — Впрочем, какая
разница? Погибнуть при защите крепости будет всяко почётнее, чем
ждать своей участи, сидя в беззащитном городе». — И опять её мысли
унеслись к постыдному бегству. Но что бы ждало её при таком
раскладе? Надеяться на милость других вольных городов? Почти то же
самое, что надеяться на великодушие Дэсарандеса!
Силана тряхнула головой и ещё раз покосилась на Вроносов.
Отчего-то будущей правительнице Монхарба стало совестно, что она
так нелестно думает об этих людях, которые защищают в том числе и
её, причём ценой своей жизни. А она в ответ подслушивает, как лишь
на год более старший парень — фактически мальчишка! — признаётся
отцу в собственных страхах.
Силане казалось, что есть нечто порочное в том, что она как дочь
архонта пользуется всеми благами собственного положения и свысока
оценивает остальных. Судит их столь же легко и естественно, как
дышит. И при этом находит других недостойными, ущербными по
сравнению с собой.