Плотные бордовые шторы погрузили спальню в полумрак. На столе
стояла курильница с травами, которые слабо тлели. Тильда не
помнила, чтобы отец Терк оставлял здесь эту курильницу… Сын лежал
на кровати неподвижно, его голова тонула в мягкой
подушке.
Тильда глубоко, прерывисто вздохнула. Все спокойно… пока.
В комнате пахло как-то странно. Чем-то жженым, как будто
горелыми грязными тряпками, душно и мерзко, от этого запаха
невозможно было отвязаться.
— Что же… — Тильда наклонилась к сыну. Он лежал, повернувшись к
стене, и дыхание у него было размеренным и глубоким, как у спящего.
Но сердце колотилось в предчувствии – смутном и диком.
Ей хотелось разбудить Арона, заставить сейчас же собрать вещи и
ехать в Оррими, но нужно было дождаться ответа от татора.
Что-то стукнуло в окно. Тильда резко обернулась - никого. Она
вглядывалась в темный сад, и вдруг ей показалось, что кто-то
прячется за деревьями. Тильда замерла - замерла и фигура. Чужак! Не
раздумывая, Тильда вернулась в кабинет, окна которого выходили на
ту же сторону. Распахнула створки - и застыла. На фоне синеватых в
утренних сумерках каштанов явственно различался некто, стоящий
внизу на дорожке и глядящий вверх, прямо на нее.
Тильда не помнила, как схватила тяжелый отцовский пистоль с
подставки, который Эрин всегда держал в порядке, как взвела
курок.
— Убирайся.
Человек склонился, будто приветствуя.
— Кто бы ты ни был — убирайся.
Выстрел оглушил ее, ослепил пороховой вспышкой, но Тильда
удержала оружие, хотя отдача оказалась сильнее, чем она помнила.
Фигура за окном проступала сквозь пороховой дымок, приобретая
странные вытянутые очертания, и вдруг пропала, словно ее сдул
ветер.
— Госпожа! — в комнату почти влетел Эрин. – Что…
— Будь ты проклят, — зло пожелала Тильда, правда, она сама не
знала, кому. Обернулась к Эрину с бесполезным уже пистолем в
руках.
Эрин забрал его, поставил на стол подогретое вино. Помог собрать
разлетевшиеся со стола бумаги, вернуть на свое место глобус. И ни о
чем не спрашивал, ничего не говорил.
— Я думала, к нам полезли воры, - наконец смогла произнести
Тильда, когда больше не сталось дел, которыми можно было занять
руки. - Кто-то ходил там…
Дворецкий без слов кивнул, и Тильда отпустила его.
Она еще раз заглянула в ящик, в котором хранились деньги.
Решение пришло само, отчаянное, неправильное, но
неизбежное.