Похоже, «Гель-гью» в Зурбагане
нет. Может, повезло, и сейчас она вместе с упомянутой особой
отправилась в дальний океанский поход? Возможно, несёт стационерную
службу где-нибудь в Лиссе, в Дагоне, а то и ещё лучше – в одном из
тех «Внешних Миров», где у Зурбагана имеются постоянные торговые
представительства… Увы, надежды на это мало – канонерка приписана к
флотилии, охраняющей Маячную Гавань, и вряд ли могла надолго
оставить свой пост. А ведь хорошо было бы! Сейчас мне – нам, если
уж на то пошло! – совершенно ни к чему дополнительные сложности,
которые так и вьются вокруг этой бедовой девицы…»
- Мало? – сочувственно осведомился
Сергей.
Друг был прав. Поданную им фляжку -
маленькую, плоскую, оловянную, такую, чтобы с лёгкостью умещалась в
заднем кармане брюк – хватило лишь на два глотка, да и те чересчур
уж скромные.
-- А тебе на моём месте хватило бы? –
огрызнулся Казаков.- Говорил же ещё в Петрозаводске: давай водкой
затаримся на дорогу! А ты заладил: там возьмём, да там возьмём… Ну
и где здесь её брать?
Спутник ухмыльнулся.
- Вообще-то отсюда до «Белого
Дельфина» минут десять ходу, а то и меньше. Белый Дельфин» - это
таверна такая…
- Помню, ты говорил…- Казаков потряс
над открытым ртом фляжкой. – Пусто, чёрт… - Кажется, там ещё
Александра Грина кто-то вспомнил?
- Да, сама хозяйка таверны, тётушка
Гвинкль и вспомнила. Знаешь, какой грог она варит? Закачаешься…
Казаков вернул фляжку владельцу и
некоторое время смотрел по сторонам. Сергей не прерывал процесс –
понимал, что сейчас старому другу надо как-то устаканить творящийся
в голове кавардак.
А посмотреть тут было на что. Гавань,
вернее, её внутренний рейд, отгороженный от большой воды
брекватером, более-менее соответствовал описанию, данному Грином
–восхитительно грязна, пыльна и пестра; в полукруге остроконечных
черепичных крыш и набережной теснилась плавучая, над раскаленными
палубами, заросль мачт; гигантскими пузырями хлопали, набирая
ветер, паруса; змеились вымпелы.
Вдоль пирса, на котором друзья
устроились вместе с выгруженным с «Квадранта» багажом, стояли
десятки кораблей – шхун, барков, пароходов, каких-то и незнакомых
посудин с двуногими мачтами, многоярусными надстройками и рядами
вёсельных ортов над самой водой. По тянущейся вдоль пристаней улице
сновали гружёные повозки, бегали грузчики с тележками и ручной
кладью. Прохаживалась туда-сюда пёстрая публика, от оборванных
матросов до прилично одетых горожан обоего пола, выстроился ряд
домишек. Их узкие, двух- реже трёхэтажные фасады смыкались, не
оставляя между домами ни малейшей щёлочки, трубы на остроконечных
крышах дымили почти вровень с марсами стоящих у пристани
кораблей.